Мария Антоновна накинула тонкий потертый плащ, привычным движением собрала тетради в сумку и, попрощавшись с коллегами, вышла из здания школы. Она шла медленным шагом, и мысли её также медленно и степенно, вторя осенним листьям, кружили в голове свой замысловатый вальс.
Да, тридцать лет прошло… Тридцать лет в стенах одной школы. Тридцать лет она была арбитром на стартовой площадке жизни тысячи мальчишек и девчонок. Сколько их было в её жизни, таких разных, смешных и угрюмых, умных и не очень? Да, много, но каждого их них она помнила по имени, помнила их детскую внешность, привычки, манеру держаться. Сейчас они стали взрослыми, конечно же, изменились, но для неё они остались все теми же детьми, которым она когда-то была нужна.
Свой первый класс она вспоминала чаще других учеников. Возможно, потому что именно с них, с этих тридцати ребятишек началась её учительская деятельность, именно с ними она постигала не только азы русского языка и литературы, но и самые важные уроки – жизненные…
«Забавно,- думала она, - тридцать лет прошло, тридцать учеников… Символика какая-то… Какими они стали, мои дети, мечтающие жить в «гуманном и справедливом мире»? После выпуска многие из них разъехались в разные города, кто-то, конечно же, приезжал, приходил в родную школу, чтобы проведывать свою любимую классную руководительницу, остальных же она не видела больше четверти века.
Наивно было надеяться, что все тридцать бывших школьников появятся на встрече выпускников, - понятно, что у каждого из них существует масса проблем, тем более в такой сложный экономический период не все смогут найти и время и средства приехать издалека. Тридцать? Да нет, двадцать девять. Один её ученик не появится в школе уже никогда. Он навеки остался рыжеволосым семнадцатилетним мальчишкой, чья судьба так трагично и резко оборвалась на самом своем взлете.
Серёжа… Никто иначе его не называл. Даже самые строгие «училки» и те не смели окликать этого жизнерадостного и удивительно доброго мальчишку по фамилии. Сережа, Серёжа… При воспоминании о любимом ученике у Марии Антоновны защемило сердце. «Надо же, - подумала она, - столько лет прошло, а вспоминать о нем все также больно. Тридцать лет я задаю себе один и тот же вопрос: почему? Почему какая-то череда нелепостей заставила тебя, такого веселого добряка принять решение уйти из жизни? Господи, даже годы не смогли залечить мою боль. Прости меня, Сережа, что допустила твою гибель. Не смогла, не сумела вовремя понять, что гложет тебя. И это мой грех, который я не искуплю до конца жизни…»
…Со своими учениками Мария Антоновна старалась держаться на равных. После окончания института она изо всех сил пыталась вложить полученные знания в этот открытый и дружный класс. Оставалась с ними после уроков, говорила о жизненных ценностях, мечтая, чтобы они стали настоящими людьми. Они побывали в Москве, Ленинграде, постоянно посещали музеи, выставки. Особенно им нравилось классом ходить в поход. Там, под звуки гитары у большого костра Серёжа напевал им свои песни. Одну из них они любили петь всем классом: «Мы - дети Солнца, лучи его земные, и каждый его лучик нам сердце озаряет…».
Действительно, Серёжа был рыжим ребенком Солнца. За многие годы работы в школе, Мария Антоновна так и не разу не встретила ученика, хоть чем-то похожего на него. Чистый, как лучик Солнца… Все знали, что он влюблен в красавицу Таню, видели это по робким взглядам, обращенным на её парту, читали это между строк его песен. Но никто никогда не смел пошутить или небрежно высказаться на эту тему. Каждый Серёжин одноклассник понимал, что эта его сокровенная тайна неприкосновенна.
Серёжа погиб за неделю до выпускного вечера. Родители нашли его повешенным в своей комнате. Он не оставил ни предсмертной записки, ни какого-нибудь намека, почему это произошло. Мария Антоновна вспоминала последний день, когда она видела Серёжу. После окончания уроков она куда-то торопилась, а он остался в пустом классе, глядя на неё глазами, полными боли. Он хотел поговорить с ней, поделиться своими бедами, а она небрежно махнула рукой и сказала: «Потом, Серёжа, мне некогда». Потом не получилось. На следующий день вся школа узнала, что его больше нет. Этого она не могла простить себе всю жизнь, его печальные ясно-голубые глаза снились ей ночами, будоража ноющую совесть. По школе ходили слухи, что он покончил с собой из-за неразделенной любви, так как Таня отказалась с ним дружить, но Мария Антоновна не верила в это, потому как знала и чувствовала, что Тане Серёжа тоже был не безразличен.
О том, почему он решился на такой страшный шаг, она узнала только через год после его гибели. В школу пришла Таня, уже студентка педагогического института. Они долго беседовали в пустом классе: Таня делилась новыми впечатлениями об учебе, рассказывала интересные истории из студенческой жизни. А потом резко взглянула на учительницу горящими глазами и спросила: «Мария Антоновна, а вы знаете, почему Серёжа повесился? Никто не знает, только я одна».
И она рассказала то, что скрывала ото всех. Серёжа провожал её домой после танцев. Время было позднее, поэтому они решили идти короткой дорогой через овраг. Таня знала, что в том месте вечерами собирались взрослые ребята с её двора, их она не любила за наглое и хамское поведение и пошлые реплики в её сторону. Но все же понадеялась, что они разошлись. Но, пройдя по маленькой тропке, они услышали звуки гитары и дикий хохот, стоявший над деревьями. Таня уже хотела повернуть обратно, но Серёжа её остановил: «Не бойся, я с тобой!» - сказал он и сжал крепко её руку. Когда они проходили мимо толпы «ржущих», как кони, молодых людей, то услышали окрик: «Стой, кто идет? Ах, это наша Танечка, девочка-припевочка, недотрога местная! А кто это с тобой? Провожатого нашла? Интересно, почему же ты с нами не гуляешь, а с другим по оврагам зажимаешься? Малый, поди-ка сюда!».
Это был Борис, местная «знаменитость», вернувшаяся из колонии, где провел год за мелкое хулиганство. Он подошел к паре и грубо толкнул Серёжу в грудь. Тот дал сдачи. Завязалась драка, и друзья Бориса подоспели к «товарищу» на помощь. Вчетвером они пинали упавшего Серёжу ногами по всему телу. Напоследок Борис снял брюки и помочился прямо на лежащего мальчишку. На глазах у Тани. После драки хулиганы разбежались, а Таня подняла Серёжу и попыталась увести его домой. Но он вырвался из её рук и убежал. На следующий день у неё поднялась температура и она не пошла в школу, а когда пришла на занятия, то узнала о смерти Серёжи. Она сразу поняла, что он покончил с собой из-за невыносимого стыда перед ней, но изменить что-либо было уже поздно…
Мария Антоновна ждала своих учеников. Они пришли, не все, но многие. Расселись по своим местам, взрослые дяди и тёти, с сединою на висках, но с теми же детскими чистыми глазами. Они вспоминали свои школьные годы, рассказывали о нынешней жизни: что в ней сложилось, как задумывали, а что нет. Приехала из другого города и Таня, теперь уже Татьяна Дмитриевна, заслуженный педагог, директор школы. Мария Антоновна смотрела на них, своих любимых детей и вспоминала того, кого не было с ними.
В школе уже давно потушили свет. И только три окна кабинета на третьем этаже ещё долго пылали «огнями». Оттуда доносились звуки гитары, и хор, состоявший из басистых, хриплых мужских голосов и нежно-тонких женских, напевал: «Мы – дети Солнца, лучи его земные, и каждый его лучик нам сердце озаряет…».