Во время парашютных занятий насмерть разбился 13-летний курсант Олег Желев

Первого мая в отделении реанимации умер 13-летний курсант Степногорского военно-учебного пункта Олег Желев: мальчик при наземной парашютной подготовке получил травму головы, не совместимую с жизнью. Почему погиб юнец и найдены ли виновные в этой трагедии? Мы выслушали мнения всех участников этой истории и сделали свои, неутешительные выводы.

Очевидцы трагедии: Олега несло так, что не догнать

Мы встретились с двумя из шестнадцати очевидцев трагедии, случившейся 30 апреля за городом. Братья Иван и Степан Будниковы – курсанты Степногорского военно-учебного пункта, и в тот трагический день они лишь по счастливой случайности не стали жертвами разбушевавшегося в степи ветра.
Предпрыжковая наземная подготовка, включающая в себя гашение купола парашюта, значилась в плане тренировки. Ее не отменил даже штормовой ветер, который не утихал во время занятий курсантов в аэропорту. С хорошим настроением ребята покидали летное поле и, перейдя на место заключительного занятия, ждали, когда стихнет ветер, чтобы распустить купола парашютов. Инструктор ВУПа Константин Каргин рассказал своим воспитанникам, как надо вести себя в воздухе, рядом с самолетом, в условиях сильного ветра...
Порывы ветра на время прекратились, и одному из обратившихся к инструктору курсантов, 17-летнему Эльдару Жумину, было разрешено показать на практике, как гасится купол парашюта. Курсант быстро справился с заданием. За освободившийся парашют взялся 13-летний Сабыржан, но ребята остановили его – маленький еще. Эльдар Жумин решил закрепить результат. Два оставшихся парашюта оказались в руках ожидавшего своей очереди 16-летнего Александра Цыпленкова и стоявшего неподалеку 13-летнего Олега Желева. В то самое время, когда юные парашютисты надели подвесную систему, мощным рывком ветра наполнило купола всех трех парашютов и понесло вместе с курсантами. Стоявшие рядом ребята пытались погасить наполненные ветром купола, но стропы вырвало из детских рук. В это же самое время инструктор Каргин преградил собой распахнувшийся купол Олега Желева, но силою ударившего под напором ветра парашюта был сбит. По лежащему ничком инструктору протянуло Олега, которого еще метров четыреста несло по направлению взбесившегося ветра…
Что происходило за быстро удаляющимися парашютами, братья Будниковы не видели и лишь только тогда осознали весь ужас случившегося, когда прибежали к лежащим в 20 метрах друг от друга ребятам, парашютами зацепившимся за кусты. Как позже установили врачи, у Саши Цыпленкова перелом ключицы со смещением, у Эльдара Жумина – сотрясение мозга и перелом локтевой кости.
В худшей ситуации оказался Олег Желев: его быстро, так что было не угнаться, несло все дальше и дальше - к кустам, мимо них, уже за кусты, его крутило и швыряло от ударов о землю и нараставших порывов ветра – до того момента, пока взбесившаяся стихия не обессилела.
Все побежали к неподвижно лежащему Олегу. Один из братьев Будниковых догасил ослабевающий купол. Инструктор прощупывал пульс на руке Олега, ребята просили его пошевелить пальцами… Разбившийся не отзывался. Раздавались крики, чтобы вызвали «скорую».
По словам ребят, «скорая» ехала долго – не меньше 15 минут, так что двое из курсантов успели добежать до больницы – они стучали во все попадавшиеся им на пути двери, кричали, что нужна машина, что за городом совсем плохо мальчику. Кто-то из медицинских работников, как говорят наши собеседники, выглянул из-за двери, чтобы сказать: «Мы сегодня не работаем».
Тем не менее, бригада «Скорой помощи», приняв тревожный звонок, выехала на место вызова. Курсанты криками «Давайте носилки!» встречали подходившего фельдшера. Женщина осмотрела лежащего подростка и сказала: «Нужны носилки». Ребята вместе с санитаром на носилках несли Олега к стоявшей на дороге «скорой», которая сразу же направилась к больнице…

«Скорая» ехала по бездорожью

На упрек курсантов местным медикам ответила заведующая отделением «Скорой помощи» Степногорской городской поликлиники Лариса Власова.
Вызов на станцию поступил в 17 часов 4 минуты. Бригада «Скорой помощи» выехала сразу. Сам вызов, по словам руководителя «Скорой», был без данных о состоянии пострадавшего, то есть травма не называлась поводом к вызову. «Нам по телефону сказали: за больницей плохо парню. Во время выезда бригады за больницу к нам поступил второй звонок – сообщение по ходу скорректировали: ехать надо не за больницу, а дальше, в сторону аэропорта. Ушло какое-то время на объезд больницы и на проезд по бездорожью к месту вызова. «Скорая» прибыла на место в 17 часов 18 минут, то есть спустя 14 минут после первого звонка», - уточняет Лариса Власова.
Олег был осмотрен фельдшером, который на месте поставил предварительный диагноз «черепно-мозговая травма и ушиб головного мозга». Пострадавший сразу же был доставлен в реанимационное отделение Степногорской центральной городской больницы. До дороги его транспортировали на носилках, потому что, если бы его везли по бездорожью в машине, могли бы быть дополнительные травмы. По словам Ларисы Власовой, медицинская помощь, необходимая на момент транспортировки пострадавшего до больницы, была оказана. Других пострадавших на месте вызова не осматривали, так как к фельдшеру за помощью больше никто не обращался. Остальные пострадавшие приехали следом к реанимационному отделению, где, возле здания реанимации, были осмотрены фельдшером «Скорой помощи» и доставлены в приемное отделение СЦГБ. По предварительному диагнозу, у одного ребенка установлена черепно-мозговая травма, у второго - закрытый перелом ключицы. Инструктора военно-учебного пункта «Скорая помощь» вообще не осматривала, так как он отказался от манипуляций.
«Да, у нас есть проблема неукомплектованности кадрами. У нас всего один санитар. А по последнему приказу министра здравоохранения в каждой бригаде должно быть по одному санитару. Но линейная бригада, отправившаяся по этому вызову, была укомплектована – с двумя фельдшерами и санитаром. Носилки должен нести санитар, но ему одному не справиться. В случае необходимости, если есть тот, кто может нести носилки, мы всегда просим помочь. Если такой возможности нет, носилки несет фельдшер», - говорит Лариса Власова.

Владимир Советов: «Вина лежит на нас всех»

На следующий день после гибели курсанта мы связались по телефону с председателем Союза ветеранов ВДВ Казахстана, одним из основателей ВУПа Владимиром Советовым. Он выдвинул версию, что медики могли бы спасти мальчика.
Как утверждает Владимир, от первого звонка мальчишек в «Скорую» и до приезда машины прошло целых 28 минут. Кроме того, курсантам самим пришлось нести носилки с Олегом до машины. Когда мальчика привезли в больницу, то врач, глядя на снимки, неутешительно сказал: с такими травмами не живут. После этого Олега отправили в реанимацию и даже не стали оперировать. Почему-то не была поддержано предложение Советова организовать самолет для транспортировки мальчика в клинику Астаны. Но как утверждает Владимир, врачи не посодействовали ему в этом – не связались со своими столичными коллегами. «Мои коллеги, ветераны-афганцы, вспоминают уникальные случаи, когда люди восстанавливались даже после тяжелых черепных ранений!» - говорит он.
Собеседник считает, что после трагедии нужно сделать серьезные выводы, но вот губить на корню начатое дело нельзя. «Наш клуб уникальный, один из немногих в Казахстане! Нам и аким города сказал, чтобы мы все запланированные соревнования и военно-полевые сборы не откладывали», - говорит Советов.
К слову, после случившегося в ВУП приходили родители и других курсантов, но, по словам руководителя, никто не сказал, что запретит своему ребенку посещать клуб. Советов искренне надеется, что, может, теперь власть обратит внимание на проблемы клуба – старое оборудование и дряхлые парашюты. «У учебных куполов нет стабилизирующего устройства. Когда нас «бросали» в армии на боевых куполах в сильный ветер, то при приземлении первый попавшийся хватал за стабилизатор. Даже инструктор – здоровый военный – не мог сам стропы удержать, до ран разрывало руки. Вся наша материально-техническая база перекочевала из советского ВУПа. На днях приезжали из управления образования области и удивились, что у нас даже компьютера нет. С осени заявления на занятия написали родители 102 ребят. Наши два класса просто не вмещают всех желающих!» - рассказывает Владимир Советов.
Что касается квалификации инструкторов, то, по словам Советова, у всех есть сертификат, дающий право на подготовку курсантов. «Четыре инструктора прошли переподготовку в Капшагайской десантно-штурмовой бригаде, и заместитель командующего аэромобильными войсками РК Житников лично выдал им документы. А вообще, согласно документации, для наземной подготовки курсантов не требуется лицензия», - сказал он. При этом Владимир не считает, что инструктор, работающий с детьми, должен обладать еще и педагогическими навыками. «Всю систему подготовки мы организовали исходя из собственного опыта, когда сами были допризывниками и посещали ВУП. Тогда с нами занимались инструкторы – ребята, пришедшие из армии. У нас нет такого, что все ребята отучились и прыгают, – этому предшествуют серьезные зачеты и экзамены. Кроме того, и инструкторы Федерации парашютного спорта, которые занимаются «выброской» курсантов, тоже имеют право решать, кого допускать, а кого нет».
С учетом произошедшего руководство ВУПа теперь намерено обустроить специальную территорию для проведения наземных занятий, где не будет камней, где будет мягкая, вспаханная земля. Удивительно, но до этого ребята, по сути, занимались предпрыжковой подготовкой в открытой степи.
Советов задается сегодня единственным вопросом: почему одного юнца буквально вытащили из парашютной подвески, а другого, Олега, - нет? «Все прекрасно знали, что он маленький и должен просто смотреть со стороны. Каргин тоже говорит, что ничего не видел. Любая парашютная подготовка разрешается с 14 лет, а с 15 лет можно совершать прыжки. Я сторонник того, чтобы вообще не допускать младших на площадку, и всегда об этом говорил. Да что тут говорить – вина лежит на нас всех…».

В полиции по факту гибели курсанта уголовное дело не возбудили

Действительно ли пострадавшего мальчика можно было спасти? И считают ли себя виноватыми работники больницы, в стенах которой подросток жил еще сутки? Эти вопросы мы задали заместителю главного врача ЦГБ по материнству и детству Ольге Ищуковой. Она сообщила, что Олег поступил в больницу в агональном состоянии. Сразу же были начаты реанимационные мероприятия. «За него дышал все сутки аппарат, давление и гемодинамика поддерживались медикаментами. Проводились именно реанимационные мероприятия, а не интенсивная терапия. Мы провели консультации с нейрохирургами, детскими анестезиологами и реаниматологами, поставили в известность облздрав. Травма мальчика не нуждалась в операции, она лечится медикаментозно, потому что там не было гематомы, которую надо удалять. Сутки шла борьба за его жизнь. Если Советов так хотел нам помочь, почему не привез сюда бригаду врачей? Мы, в свою очередь, никогда не отказываемся от помощи. Да, у нас есть субординация и регионализация – сначала областные клиники. Однако, если родные нам говорят, что привезут врачей из столицы, мы никогда не отказываемся!».
А дальше – самое интересное. По словам врачей больницы, инструктор Владимир Каргин от госпитализации отказался. А вот кровь для освидетельствования его была-таки взята врачами «приемного покоя», которые действовали строго по инструкции. Особенно в таких случаях, где прослеживается вина какого-то лица. Однако правоохранительные органы интереса к крови инструктора по каким-то причинам не проявили и не вынесли постановления, по которому бы кровь была отправлена в областной центр для анализов. Пробирки до сих пор находятся в ЦГБ, и кровь будет действительна для анализа на алкоголь в течение 15 суток.
В день, когда номер готовился к печати, в полиции нам сообщили: по факту гибели курсанта ВУПа Олега Желева уголовное дело не возбудят. Следователь ГУВД майор полиции Асем Жумабаева не усмотрела состава преступления в действиях инструктора Константина Каргина, проводившего наземную предпрыжковую подготовку курсантов. Однако на интернет-сайтах пользователи выдвигали версии, что инструктор во время занятий с детьми мог находиться в нетрезвом состоянии или с похмелья. Однако пресс-секретарь ГУВД Александр Сидоренко эти заявления не подтвердил, так как экспертиза на наличие алкоголя в крови Каргина не назначалась. В полиции также сообщили, что вернуться к пересмотру дела стражи порядка могут после обращения родственников погибшего Желева. На данный момент полицейские передали материалы дела в прокуратуру города Степногорска. По словам старшего помощника прокурора Ихтияра Жумагалиева, свою оценку собранным в полиции документам прокуроры дадут в течение месяца.

Мнение в тему

Кроме того, в редакцию обратился и руководитель спортивно-технического клуба «Чайка» Сергей Кириченко, который изложил свою версию случившегося. При этом он подчеркнул, что его мнение – не сведение личных счетов с десантниками, а лишь законодательная трактовка парашютной подготовки:
- C появлением суверенитета в Казахстане не появилось нормативных документов касательно парашютной подготовки. До настоящего времени в РК, по моим данным, действуют инструкции и руководства, принятые в годы СССР. В частности, в РПП 1983 года (руководство по парашютной подготовке авиации ДОСААФ СССР) говорится, что к начальному обучению по парашютной подготовке допускаются юноши и девушки в возрасте от 15 до 25 лет, к выполнению прыжков с парашютом — с 16 лет, признанные по состоянию здоровья годными выполнять прыжки с парашютом и имеющие образование не ниже 8 классов.
Второй момент – к обучению парашютистов допускаются штатные специалисты парашютной подготовки. Организациям, не имеющим в своем подчинении специалистов парашютной подготовки и необходимой техники, проведение парашютной подготовки с практическим выполнением прыжков с парашютом запрещается. Статус ВУПа, который сегодня занимается этим делом в городе, - общественное объединение.
Когда наш клуб организовывал парашютную подготовку, прыжки и соревнования, местные десантники сообщили об этом в прокуратуру. Тогда я привез в прокуратуру все документы. Выяснилось, что у всех парашютных организаций из Астаны и Караганды есть только лицензия на занятия физкультурной подготовкой. Тогда причем тут парашютная подготовка, которой они занимаются? Это вопрос больше всего к нашему парламенту. После этого случая руководство ВУПа приглашало этих же людей с теми же лицензиями.
И прописан ли официально статус ВУПа – что именно этой организации разрешается заниматься парашютной подготовкой? По моим сведениям, сегодня в официальных документах такого понятия, как «военно-учебный пункт», нет. Какое право имеют общественники заниматься подготовкой допризывной молодежи? Это игра в «солдатики». По моим данным, в стране прописанных нормативов занятий по парашютной подготовке нет. А тут гражданские лица разрабатывают программу! Мне кажется, что дети стали жертвами незаконной деятельности, с нарушением нормативных документов, которые де-факто работают в Казахстане! Их никто не отменял.
Это раньше при управлении ЦГХК был отдел, который занимался подготовкой допризывной молодежи. Был штат профессионалов. Кстати, там работал и я. И инструктор Константин Каргин – из моего первого набора, я его впервые поднял в воздух. Он прекрасно знает, что погодным условиям надо уделять повышенное внимание! Помнится, тогда я всем, в том числе и ему, читал курсы по метеорологии: если сейчас ветер не дует, это не значит, что он через 5 минут не подует! Достаточно вспомнить тот день, когда был сильный ветер, потом он стих, а затем еще больше поднялся. По моему мнению, Каргин должен был открыть форточку утром, посмотреть на погоду и решить, что сегодня на занятия ехать нельзя!

Если по совести

Зачастую, когда приходится разбираться в причинах человеческих трагедий, можно услышать: мол, зачем журналисты во всем этом копаются – человека, которого не стало в живых, все равно ведь не вернешь? Или вот еще нередкий упрек в наш адрес: газетчики во всем виноваты – выискивают «жареные» факты, подгоняют все под сенсации, ищут крайних.
Так было, и когда «Престиж» разбирался в причинах смерти 10-летнего Владика Окунева: от случайного попадания снежком в голову мальца до часа его смерти прошло немногим менее суток. Такие же упреки мы, журналисты «Престижа», слышали в свой адрес, и когда давали оперативную информацию на сайт «Первый канал «Евразия» о 13-летнем курсанте ВУПа Олеге Желеве, умершем через сутки после учебной тренировки. Самые мудрые нам советуют: давайте подождем, во всем разберется следствие, тогда и напишете, ну, месяц-два подождите, пока все прояснится…
Мы же, журналисты, сравнивая даже два этих случая, приходим к другим выводам: именно недооценка произошедшего, медлительность или нерешительность взрослых в момент, когда их помощь детям нужна, недостаточный профессионализм, порой граничащий с преступной беспечностью, равнодушие к другим и при этом очевидное стремление уйти от собственной ответственности – вот что объединяет трагедии Владика Окунева и Олега Желева, вот что может повториться еще и еще - если так и не извлечь уроков из случившегося. Насколько мы знаем, мама Олега Желева сегодня никому не предъявляет претензий, и ее понять можно: сына – не вернуть. Но и она, в эти черные дни задавленная страшным личным горем, как нам сообщили, не устает говорить: лишь бы ничего подобного не случилось с другими детьми…
После этих слов, в общем-то, можно и не объясняться больше перед неутомимыми критиками «газетчиков». Самое время – извлекать уроки. Чтобы беда больше не повторилась.
Говорят, пребывающий в шоковом состоянии инструктор винит себя в смерти ребенка.
Кто-то называет среди виновных и мать, уступившую уговорам сына, который в тот трагический день рвался на занятия в ВУП. Звучат упреки и в адрес врачей, которые, со слов видевших разбившегося мальчика, могли спасти Олега Желева. Организатор Степногорского военно-учебного пункта, председатель Республиканского общественного объединения «Десантное братство» Владимир Советов обобщает: мы все виноваты. Так зачастую у нас и выходит: все – значит, на деле – никто. Как уже известно, следствие не установило виновных в гибели Олега Желева. Оставим прокуратуре юридическую оценку случившегося. Но совсем по-другому воспринимается эта трагедия, если мерилом становится совесть.
Начнем с оценки, а точнее, недооценки, того трагического дня. По данным УЧС, 30 апреля было объявлено штормовое предупреждение, порывы ветра достигали 22 метров в секунду. По словам профессиональных пожарных, в такой ветреный день запрещают пользоваться выдвижной лестницей даже при возникновении пожара. А вот наземную предпрыжковую подготовку курсантов, оказывается, в таких условиях проводить можно. Причем с использованием парашютов. Причем на не подготовленной для этого местности. Мы сомневаемся, что руководители ВУПа запрашивали в тот день метеосводку у метеорологов – она ведь платная. Но на небо-то наставники молодежи – организаторы ВУПа, его руководители, инструкторы, родители юных курсантов - уж точно в тот день смотрели! Нельзя было не заметить, что наверху неладно, потому что здесь, внизу, от ветра и взрослому человеку устоять было трудно, не говоря уже о детях. Тем не менее, их с парашютами отпустили за город. Не на специально оборудованную для занятий базу, не на обеспечивающую безопасность детей учебную территорию – за город, в район аэропорта, неподалеку от стелы с названием населенного пункта, в степь.
Среди 16 курсантов был один взрослый – с говорящей должностью: инструктор. То есть тот, кто знает, по крайней мере, должен знать - как правильно и как неправильно, что можно и что нельзя, что законно, а что нет. В условиях военно-учебного пункта, почти армейской организации, инструктор - непререкаемый авторитет для курсантов. А если взять во внимание, что курсанты – это учащиеся, по сути, все дети, то это еще и мудрый наставник, чуткий воспитатель, грамотный педагог. И он, прошедший соответствующую военно-педагогическую подготовку (или не прошедший?), несет полную ответственность за безопасность детей во время учебных занятий, теоретических и практических. А иначе чем курсанты с инструктором отличаются от детей, которые втайне от взрослых взяли парашюты и сами отправились искать себе приключения? При хорошей организации военно-патриотической работы инструктор не допустит, чтобы нарушалась практически военная дисциплина, чтобы кто-то из курсантов самовольно взял парашют и стал надевать на себя подвесную систему, чтобы кто-то без спроса взявший парашют остался вне поля зрения инструктора. 30 апреля, в условиях то поднимающегося, то затихающего штормового ветра, даже если успешно прошли занятия на территории аэропорта, не могло быть за его пределами никакой предпрыжковой, пусть и наземной, подготовки курсантов. И уж точно ее не должно быть для Олега Желева, как не было ее для Сабыржана, - ведь оба они маленькие, 13-летние.
Беда в результате случилась – ей «создали» все условия. Дальше – дело врачей. Председатель общественного объединения «Десантное братство» Владимир Советов предлагал врачам вызвать санавиацию. По его словам, они постоянно с кем-то консультировались. В итоге не было никакой санавиации – как было сказано, «у мальчика травмы, не совместимые с жизнью»; по этой же причине его не отправили в областную больницу – «не довезли бы». А Олег Желев, лежавший в реанимационном отделении горбольницы, еще сутки был жив. Мы не ставим в данном случае под сомнение диагнозы и прогнозы, данные медицинскими работниками Степногорска, по телефону консультировавшимися с областью. Но помним, после смерти Владика Окунева врачи признались: не хватает местным специалистам опыта в нейрохирургии, в связи с чем планировалось организовать их обучение. Так не тот ли это случай – с Олегом Желевым, уже после горького опыта, связанного со смертью 10-летнего Владика Окунева, - когда надо было 100 раз перестраховаться – и настоять-таки на вызове санавиции, на приезде специалистов из областного центра или, что еще ближе, из столицы? Это ведь можно было сделать, даже не дожидаясь одобрения степногорских врачей. Просто не предаваться нескончаемому сокрушению, а сесть за руль собственного авто и поехать за специалистами. Мы уверены, давший клятву Гиппократа врач никогда не откажет в помощи, особенно ребенку.
Упрекать в чем-то несчастную мать – не по совести. Она доверила своего ребенка – сначала специалистам ВУПа, потом специалистам городской больницы. Специалистам! И вправе была рассчитывать на их профессионализм…
1 мая 2012 года умер Олег Желев. Ему было только тринадцать. Посмотрите на его лицо: какой добрый, какой чистый, какой жизнерадостный взгляд! Какое светлое, ангельское личико! Его больше нет среди нас.
…Не найти виноватых в смерти Олега Желева – это, по сути, признать, что мальчик сам виноват в своей смерти. Но разве это так? Разве это по совести?

Читатели комментируют 

• С таким ветром не должно было быть никаких отработок упражнений. Подростки не понимают, а взрослые не подумали, получается.
• Жаль, милый друг, такого больше у меня не будет. Наш двор мальчишек, где мы играли вместе, тебя никогда не забудет.
• К чему оправдываться и врать по поводу того, что мальчик был в сознании и разговаривал? Этим вы сына матери не вернете, а ведь она доверила вам его! А вы не уберегли! Я думаю, другие родители задумаются о том, кому они доверяют своих детей...
• Почему газетчики опять набрасываются, не разобравшись, на медиков. Во-первых, медики боролись за жизнь мальчика как могли (знаю из первых уст, моя приятельница медсестра дежурила в ту ночь), а во-вторых, у мальчика были травмы, несовместимые с жизнью. А в-третьих, и это главное, как можно было допустить проводить занятия с парашютом в такую погоду? 30 апреля был сильный ураган, и ребят просто унесло ветром. Инструкторов надо судить по самым суровым законам.
• Уважаемые комментаторы! Я курсант ВУПа, все это происходило на моих глазах! Инструктор вообще не пытается отмазаться! Хочу дополнить, что мы во всем виноваты! Мы долго инструктора уговаривали, чтоб хоть одному разрешил погасить купол, на тот момент ветер утих, был несильным, а как раз для проведения этого упражнения!
• Дорогие мальчики и девочки, курсанты ВУПа! Не нужно оправдывать больших дядь, которые угробили Олежку, его смерть на их совести. Взяв под свою опеку несовершеннолетних, они должны нести полную ответственность за вас и относиться к вам как к своим детям. Не верьте разговорам о том, что ВУП закроют. Эта организация живет уже не одно десятилетие, и ничего подобного там не было, потому что всегда работали серьёзные, ответственные люди, понимающие все полноту возложенного на них! Ребята будьте честны перед памятью Олежки. Помните о его маме, как ей в глаза смотреть, встречая в городе. Нет ничего страшнее в жизни, чем потеря ребенка. Просто дико слышать о каких-то травмах шейных позвонков у инструктора, я приходил в ритуальный зал – жив, здоров и даже без фиксатора на шее.