Напомню вам, уважаемые читатели, в чем суть претензий министра к руководству Степногорской городской больницы: «СЦГБ является многопрофильным стационаром с мощностью коечного фонда 374 койки круглосуточного пребывания и 60 коек дневного пребывания. На 2011 год заключен договор на оказание стационарной помощи в количестве 8 668 случаев на сумму 552 968,0 тыс. тенге.
По итогам 9,5 месяцев текущего года СЦГБ осуществляется превышение исполнения предельных объемов на 124,9% и бюджетных средств на 144,5% от плана. При этом в городе отсутствует прирост населения и отмечается положительная динамика в снижении общей заболеваемости. Кроме того, не востребованы и простаивают 55 коек круглосуточного пребывания. Недостаточно внедряются ресурсосберегающие технологии. Так, оказание стационарозамещающей помощи снижено на 21% от плана.
Таким образом, необходимо отметить недостаточную работу СЦГБ по внедрению эффективного менеджмента, рационального использования коечного фонда и имеющихся площадей, дорогостоящего медицинского оборудования (простаивают офтальмологическое оборудование, стойка лапароскопии, компьютерный томограф), внедрения стационарозамещающих технологий, для реализации которых имеется достаточный технический, кадровый потенциал».
- Асхат Канапиевич, до недавнего времени Вы работали в Степногорской городской поликлинике и имели возможность посмотреть на обозначенные в письме министра проблемы, касающиеся ситуации в СЦГБ, изнутри, но с другой стороны – как один из партнеров больницы. Тем более есть смысл в таком взгляде, если иметь в виду, что руководство городской больницы считает более правильным разделить ответственность за неэффективный менеджмент в степногорском здравоохранении с городской поликлиникой.
- Не могу разделить звучащих упреков в том, что степногорская поликлиника отчасти стала тормозом реформы здравоохранения в нашем городе в связи с неподготовленностью к переменам. Я, общаясь со своими коллегами и проработав какое-то время в поликлинике, могу сказать, что она подготовилась к реформе намного лучше, чем это иногда представляется, и уж точно лучше, чем подготовился стационар.
Вот смотрите. Наша поликлиника в настоящее время рассчитана примерно на 700 посещений в день, а фактически она работает на 1000 – 1050 посещений в смену. О чем это говорит? О том, что врачи поликлиники работают намного интенсивнее, чем им предписано установленными нормами и условиями реформирования медицины.
Показательно и то, что дневной стационар поликлиники не только не простаивает, но работает даже с некоторой перегрузкой. А это и есть одна из форм той стационарозамещающей помощи, которая востребована реформой здравоохранения. Более того, поликлиника подготовилась к тому, чтобы расширять свой дневной стационар и продолжит развивать стационарозамещающие технологии. И, насколько я знаю, пациенты в большинстве своем довольны результатами посещения дневного стационара в поликлинике.
А насчет того, что поликлиника должна направлять своих больных на ту же стационарозамещающую терапию в дневной стационар больницы, я бы сказал: ни один радеющий о своем деле хозяин просто так ничего не передаст в другой дом. Тут еще очень много зависит от больных: если больной не хочет идти в стационар, то его никак не заставишь. Выбирают поликлинику, потому что в ней все намного проще. Могу судить по опыту своей полуторагодичной работы в поликлинике. К нам больной пришел, мы его обследовали, предложили сдать минимум анализов и тут же отправили в дневной стационар поликлиники. Пациент пролежал под капельницей положенное время на койке дневного стационара и ушел домой. А для того чтобы оформить того же пациента на дневной стационар в больницу, надо больному анализов сдать намного больше и нужно будет внести его данные в портал (направление должно пройти через Кокшетау) - ждать очереди, когда освободится место. Задумка с порталом в принципе неплохая, но, как любое новое дело, в первые годы она будет выявлять свои собственные недостатки и по ходу дела совершенствоваться. А больным нужна помощь уже сегодня, сейчас. И в этом смысле поликлиника более мобильна, чем стационар.
- На Ваш взгляд, когда больница заключает договор об оказании плановой стационарной помощи в определенном количестве, ее подвигают к какому-то конкретному пределу или она исходит из каких-то собственных соображений, например, из опыта прошлых лет, статистики заболеваемости?
- В 1993 году, когда я устроился на работу в степногорскую больницу, и практически до конца 90-ых годов мы пролечивали до двадцати тысяч человек ежегодно. Да, надо учитывать, что тогда у нас было больше и количество жителей, и число прикрепленных за городом поселков (Шантобе, Красногорск, Заозерный). Объемы оказания предельной стационарной помощи уменьшались постепенно – и с учетом снижения количества жителей в регионе, и в связи с началом реформы здравоохранения, смещавшей акцент на первичную медико-санитарную помощь населению.
Что касается предельного объема плановой стационарной помощи, ограниченной 8668 человеками, то, я думаю, нужно было все-таки в начале года, когда распределялись предельные объемы, более настойчиво в области доказывать, что у нас, в Степногорске, в больнице, предельные объемы будут выше. То есть надо было последовательно работать над тем, чтобы область выделила Степногорску рассчитанные с учетом опыта прошлых лет предельные объемы. Ведь, в конце концов, после запроса Валерия Котовича в Министерство здравоохранения дополнительные предельные объемы СЦГБ выделили, за что главный врач больницы и благодарит мажилисмена в опубликованном вашей газетой письме. А почему бы не задействовать этот мощный ресурс не в конце года, когда население начало жаловаться во все инстанции, а гораздо раньше, чтобы не доводить до такой ситуации? Я здесь вижу недоработку администрации больницы.
Я ведь тоже главным врачом после Жаната Мусина в Шантобе работал, и городской «Скорой помощью» руководил – и знаю, как много зависит от руководителя медицинского учреждения. Надо было последовательно и упорно отстаивать свои предельные объемы, настойчиво стучась сразу во все двери. Существует большая переписка, и я видел эти папки, с просьбой о том, чтобы увеличить предельные объемы плановой стационарной помощи, но, тем не менее, на просьбы руководства СЦГБ не откликнулись. А вот депутат подключился – и проблема решилась. Но Валерий Котович был и раньше в зоне досягаемости и никогда не отказывал в помощи Степногорску.
- Многим в нашем городе непонятно, почему нет нормального, делового, конструктивного диалога между руководством поликлиники и больницы? Вместе ведь легче решать, по сути, общие проблемы, связанные со степногорским здравоохранением.
- Я ничего не знаю о конструктивном диалоге руководителей стационара и поликлиники, но зато хорошо знаю о критическом монологе, исходящем из больницы. Руководство больницы обвиняет администрацию поликлиники в том, что она не направляет в дневной стационар СЦГБ больных, в том, что очень много экстренных больных привозит «Скорая помощь». Разве на такой основе должен строиться диалог?
Диалог – это искусство договариваться. Вот вам пример. Мы запланировали направить пациента для лечения в стационар, он сдал анализы. Пока через портал пришел положительный ответ, один-два анализа оказываются просроченными. Если мы планируем больного направить в медучреждения Астаны, Кокшетау, там не делают проблемы из-за просроченного анализа - в плановом порядке госпитализируют пациента. Наша же больница подходит к этому принципиально: приходит в СЦГБ больной с направлением портала, а ему говорят: у вас анализы просроченные – идите сдавайте повторно. Мы все вместе просили, когда собирались на встречи с администрацией СЦГБ: сделайте поблажку больным, потому что в итоге человек разворачивается и уходит – не хочет он сдавать эти анализы постоянно, чтобы лечь в больницу. Вот одна из причин, почему в поликлинике дневной стационар перегружен. А больной, который не госпитализировался вовремя в плановом порядке, полечился амбулаторно месяц, другой, третий - и в результате будет привезен на «скорой» в стационар уже в экстренном порядке. А тут опять упрек: почему так много экстренных больных доставляется?
- И все-таки, Асхат Канапиевич, я так и не уяснил для себя одно противоречие, на которое министр обращает внимание в своем письме: с одной стороны, у нас наблюдается положительная динамика в снижении заболеваемости, а с другой – не хватает предельных объемов? Как Вы себе это объясняете?
- Бывает, что приезжают в наш город из других населенных пунктов, представляются степногорцами и лечатся здесь, таким образом увеличивая число обращающихся за медицинской помощью. Возможно, это связано и с качеством лечения, с профессиональным уровнем медицинских работников. Когда уезжает из города опытный врач или, будучи работоспособным, доктор уходит на пенсию, медицина теряет значительно больше, даже если на место одного ушедшего приходят два молодых специалиста. Это тот случай, когда за одного битого двух небитых дают, а толку все равно меньше. И люди обращаются снова в больницу, потому что их недолечили или не от того лечили. Сейчас я работаю в республиканском медицинском центре и не понаслышке знаю: очень много пациентов из Степногорска едут в Астану, в Караганду, в Кокшетау. Мне даже из Петропавловска звонили и спрашивали, почему наши люди к ним едут: «Вы там, в Степногорске, совсем не можете оказать помощь?».
- Несмотря на то, что в письме министра говорится о «достаточном техническом, кадровом потенциале» в СЦГБ, не считаете ли Вы, что и в этом направлении нам особо похвастаться нечем?
- Уже неоднократно писалось насчет специалистов, которые ушли из больницы при Жанате Сартаевиче Мусине. Мне кажется, высококлассный специалист, каким бы он сложным по характеру человеком ни был, должен быть максимально поддерживаем руководством больницы, и уж точно не надо спешить с ним расставаться. Я думаю, при иных обстоятельствах и Леонов, и Гердт, и Цубенко, да и мой отец могли бы еще потрудиться на степногорское здравоохранение, хотя официально – тут не к чему придраться - они уволились по собственному желанию, сменили место жительства или ушли на пенсию. Но мой отец не по собственной воле из больницы ушел. Можно вспомнить и опубликованное письмо Леонова. Таких примеров немало. Кстати, помните, когда отцу не дали возможности работать в больнице в прошлом году, отправив его на пенсию, вопрос ставился и о том, чтобы уролога в больницу приняли. Я тоже написал заявление, чтобы приняли меня травматологом в СЦГБ, чтоб я мог оперировать. И что же? Уролога до сих пор не приняли в больницу. И мне возможности работать в больнице не дали. В результате самостоятельно травматологического отделения у нас не существует. Объясняют: в связи с незаполненностью. Поверьте, очень много травматологических больных из Степногорска разъезжается по всему Казахстану. Сделайте запрос главному врачу СЦГБ, и пусть он покажет динамику за годы его руководства больницей: сколько было и осталось врачей высшей категории, какова вообще квалификация врачей и сколько у нас работает без категорий?
Что касается медицинского оборудования, думаю, стойка лапароскопии не простаивает – работает, потому что Анатолий Семенович Колесник осваивал эту стойку, он оперировал на ней и наверняка сейчас это делает. Говоря же об офтальмологическом оборудовании, я могу только задаться вопросом: а что, в нашей больнице есть оперирующий офтальмолог?
- Министр также упрекает руководство Степногорской городской больницы в нерациональном использовании имеющихся площадей. У Вас есть что добавить к этому, Асхат Канапиевич?
- На самом деле наша больница очень большая и могла бы более эффективно использоваться. Кстати, когда в Степногорск приезжала заместитель начальника областного департамента здравоохранения Баян Сеилхановна Искакова, она тоже говорила об этом. И я в свое время поднимал вопрос о создании у нас региональной больницы. На мой взгляд, еще лет пять назад нужно было работать над тем, чтобы в Степногорске была не городская, а региональная больница, чтобы мы обслуживали население соседних районов. Тогда не было бы проблемы с приезжающими в Степногорск людьми, называющими степногорский адрес и обманным путем ложащимися в городскую больницу. Они были бы здесь на законной основе. К нашим высокопрофессиональным специалистам, которых еще было немало на тот момент, да и к некоторым из тех, кто сейчас работает, тот же хирург Колесник, люди бы ехали. Намного проще приехать в Степногорск из Акколя, чем добираться, к примеру, в Кокшетау. Министр же пишет в своем письме, что прироста населения у нас нет, и в условиях реформы, когда сокращается стационарная помощь, еще в самом начале этой реформы, нужно было задуматься, как законно увеличить число стационарных больных, чтобы имеющиеся площади не простаивали. Это можно было сделать как раз за счет того, чтобы здесь была региональная больница. Жанат Сартаевич Мусин работает в Степногорске главврачом с 2004 года - было у него время для решения вопроса о создании в нашем городе регионального медицинского центра. Но я не слышал и нигде не читал, чтобы депутат областного маслихата Жанат Мусин на сессиях в Кокшетау поднимал вопросы здравоохранения.