14:04 В тисках реформы (Виктор МОЛОДОВСКИЙ) | |
 Жанат Мусин рассказал депутатам о «болезнях» горбольницы. Депутаты определили «курс лечения»Депутат Алексей Смагин, вернувшись из-за границы и начитавшись степногорских газет, среди прочего выделил критику в адрес главного врача Степногорской городской больницы Жаната Мусина и предложил нам, как было сказано, «за семейным столом» обсудить острые проблемы местной медицины: «Жанат Сартаевич готов ответить на все интересующие вас вопросы, ничего не утаивая». Мы, журналисты газеты «Престиж», не избалованные встречами с главным врачом СЦГБ, конечно же, согласились встретиться в непривычном для нас формате. «За семейным столом» в офисе предприятия «Торговый дом» кроме нас и Жаната Мусина также собрались депутаты Степногорского городского маслихата и заместитель главного врача городской больницы Любовь Кошелева. По большому медицинскому счету Тональность встречи задал ее инициатор Алексей Смагин, предложивший не искать козлов отпущения, а обсудить острые вопросы степногорского здравоохранения, в частности, горбольницы, раз уж с критикой именно на нее обрушились местные СМИ: «Обсудить, чтобы понять и на каком-то официальном уровне какие-то решения принимать – о проведении сессии по проблемам городской медицины, о письмах, обращениях и просьбах». Предложение коллеги поддержал депутат гормаслихата Владимир Козейчук, который и сам хотел бы разобраться, «в чем тут дело», и ответить своим рабочим на вопросы о наболевшем: «Говорили, например, о реабилитационном центре и инсультных больных, но так и неизвестно, сдвинулось что-то в этом направлении или нет?». Депутат Александр Агеев так видит цель встречи: «Мы должны узнать, что сейчас делается в больнице, какое там состояние, а потом уже можно говорить о реформировании здравоохранения - что для этого нужно и чем помочь». Что ж, все эти поводы для встречи вполне согласуются с направленностью наших публикаций – с той только разницей, что журналистским информационным поводом никогда и не был поиск козла отпущения, - другое дело, мы считаем, что, прежде всего, руководитель больницы в ответе за ее «здоровье» и потому всегда с него главный спрос. К слову сказать, в ходе беседы выяснилось, что и Жанат Мусин считает так же, но только он, как не раз нам было сказано, далеко не всегда сам себе голова. Главный врач городской больницы и его заместитель рассказали депутатам и журналистам, с какими проблемами руководство СЦГБ столкнулось в ходе реформирования медицины. По словам Жаната Мусина, в условиях перемен руководство горбольницы ничего само не изобретало, а лишь «проделало ту работу, которую регламентировало управление областного здравоохранения». С целью переноса акцента на первичную медико-санитарную помощь надо было ограничить количество людей для лечения в стационарах, так как «они у нас очень раздуты»: «Мы каждый год должны сокращать койки на 5 процентов, а то и больше». Больные, на себе испытав, как все труднее и труднее становится попасть на лечение в стационар, начинают возмущаться. И по-своему правы: они хотят своевременно и качественно получить медицинскую помощь – какое им дело, что их желание пролечиться не совпадает с «арифметикой» медицинской реформы? Жанат Мусин попытался растолковать эту самую «арифметику», увязав ее с сокращением финансирования больницы и ориентированной на это политикой облздрава: «…они говорят: нет показаний для стационарного лечения. И они поставили барьер в виде бюро госпитализации в поликлинике. Прежде чем попасть в стационар в плановом порядке, больные должны сдать общий анализ крови, мочи, получить в медицинской статистической системе номер и дату госпитализации. А наши люди привыкли к упрощенной системе госпитализации. Даже если один-два анализа не сдали, они к нам пришли, мы их дообследовали и положили. А сейчас нам это запрещают делать… И плановый стационар становится огромной проблемой. Люди теряют время на эти анализы в очередях. Анализы устаревают, и больные порой не доходят до нас». Алексей Смагин поинтересовался, а что мешает самой больнице делать все необходимые анализы. Вот тут, как явствует из ответа главврача СЦГБ, и начинается финансовая «арифметика»: «У нас есть своя лаборатория, но мы не можем эту работу делать – нас накажут, так как мы тратим деньги не по назначению. Комитет оплаты медицинских услуг смотрит: если больной к нам пришел без какого-то предварительного анализа, а мы его сделали – нас сразу штрафуют, минус 25 процентов. Применяют к нам меры экономического воздействия. Мы на одного человека, чтобы его пролечить, тратим 64400 тенге – средний тариф. Но если мы допускаем дефект – делаем не свой анализ, то у нас из этой суммы вычитается до 15 тысяч, могут и половину суммы оставить – 32 тысячи. Применяется код дефекта - отклонение от протоколов диагностики и лечения». Любовь Кошелева обратила внимание собравшихся и на другую сторону этой проблемы: «Мы идем иногда на хитрость – госпитализируем больных с хроническими заболеваниями. Вообще же, они должны лечиться в плановом порядке, то есть должны состоять на диспансерном учете и поликлиника обязана их в плановом порядке отправлять на стационарное лечение. К нам они должны прийти уже предварительно подготовленными. Но у нас, к сожалению, плановая госпитализация составляет всего 11 процентов. Остальные - экстренно госпитализируемые». Жанат Мусин опять увязал это с внедряемой финансовой экономией: «Самая малозатратная – плановая госпитализация. Но у нас 88,5 процента – это экстренно госпитализируемые. То есть мы работаем в режиме «Скорой помощи». Для нас 35 - 65 процентов экстренных – было бы идеально. Экстренная госпитализация очень затратная, предполагает полное обследование. Мы на экстренную помощь тратим больше средств, чем нам возмещают. Поэтому идем с минусом и становимся нерентабельными». Вытащил Жанат Мусин и один «скелет из шкафа», чтобы показать, в какие жесткие условия экономии поставлена горбольница: «А это на фоне того еще, что мы из местного бюджета в свое время недополучили 47 млн тенге, а за них надо рассчитываться с поставщиками». Депутат Гульназ Абилова уточнила: «Этот долг, насколько я знаю, с 2004 года тянется». И не выплачивать его, как советуют в облздраве, нельзя, считает Жанат Мусин: «Тогда арестовали бы наши счета, и мы не получили бы вообще ничего. Мы просто бы застопорили работу больницы. И мы, получая республиканский аванс, вынуждены закрывать эти 47 млн. Но на конец года вновь возникает проблема, потому что поставщики, без оплаты, перестают нам оказывать услуги, поставлять питание. Коммунальные услуги надо гасить вовремя. Поэтому 47 млн все время образуются в конце года». За этими, казалось бы, частными нерешенными или плохо решенными проблемами просматривается главная: руководство больницы, пытаясь делить «Тришкин кафтан» или, как выразился Жанат Мусин, балансируя между требованиями облздрава и потребностями горбольницы, демонстрирует, как было написано в одном из писем министра здравоохранения, неэффективный менеджмент. Между Сциллой и Харибдой Секретарь городского маслихата Галия Копеева, отчасти соглашаясь, что руководство больницы в какой-то мере стало заложником непродуманности медицинской реформы, задалась вполне резонным вопросом, который в разных вариациях поставили и журналисты, и депутаты: «Если у вас больше экстренных больных, чем плановых, тогда надо доказывать, что в нашем городе много экологических проблем, что в связи с этим финансировать наш город надо больше». Главный редактор газеты «Престиж» Николай Гаврилов обобщил: «Это как раз пример того, как расходятся планы, спускаемые сверху, и действительность – с большим количеством экстренных больных. Как вы определяете свою деятельность, как отстаиваете ее? Никто этого не видит. К примеру, в Бестобе сократили больничные койки. Люди не согласились, стали возмущаться, вызвали представителя облздрава. Приехал человек из области - и пока отказались от сокращения коек. То есть за вас жители поселка решили проблему. А как вы в этом плане работаете?». Алексей Смагин резюмировал: «Больнице не хватило пробивной силы». Жанат Мусин проиллюстрировал ответ на журналистский вопрос примером, показывающим, образно говоря, как иной раз проблема перекладывается с больной головы на здоровую: «Бестобе относится к нам с 2005 года, хотя там у них программа поликлиники. Волевым решением одного из руководителей областного управления ее присоединили к стационару. Не подумав, что там нужен скрининг населения – детского, женщин фертильного возраста, приписной молодежи. А у нас стационарная помощь - и нет таких специалистов, которые могли бы проводить скрининг. Специалистов в Бестобе недостаточно: было 9, сейчас 7, еще и фтизиатр там увольняется. И тенденция такова, что там останется только амбулаторная помощь – с поликлиникой и несколькими дневными койками. Если мы при плановых стационарах должны зарабатывать в целом 74 тысячи, чтобы выкручиваться как-то (сейчас мы выходим на 64400 тенге), то в Бестобе при десяти койках мы нарабатываем в среднем 42 – 43 тысячи. А там зарплата, такое же питание, такие же медикаменты. Почему так получается? Там нет достаточной диагностической базы. И выходит, что еще Бестобе с его персоналом, с его коммунальными затратами ложится на плечи городской больницы. А почему мы вышли с предложением о сокращении коек в Бестобе? Они же сами, комитет оплаты медицинских услуг и управление областного здравоохранения, в свое время нам говорили: в Бестобе не требуется столько коек, там нужно оставить только койки дневного стационара. Мы и пошли по этому пути. А когда народ зашумел, они отказались от своей мысли и сказали нам: верните Бестобе 10 коек, что мы и сделали. Хотя первоначально одобряли сокращение и говорили другое». Понимание проблем, с которыми столкнулась Степногорская городская больница в условиях реформирования, представленного, скорее, как жесткая экономия бюджетных денег, не снизило остроты вопроса, все настойчивее и настойчивее звучащего из уст депутатов и журналистов. Алексей Смагин – Жанату Мусину: «Какой-то документ вы готовили, чтобы этого безобразия в Бестобе не было? Куда писали? Почему маслихат не знает об этой проблеме? После развернутого ответа Любови Кошелевой о том, что руководители горбольницы писали о проблемах рудника и в акимат, и в облздрав, говорили на одной из сессий прежнего состава гормаслихата, Жанат Мусин представил Бестобе как отражение типичных проблем, существующих и в Степногорске, и других подчиненных ему поселках: «Когда все это создавалось, не учли инфраструктуру, состояние дорог, социальные условия проживания. Бестобе приравняли к поселкам городского типа, хотя это не так. Если говорить о поселке Бестобе – мы его видим самостоятельной юридической организацией. Как можно руководить на расстоянии 100 км? Чтобы провести качественную диспансеризацию, для этого необходимы определенные специалисты, которые бы могли выявить заболевания и потом в плановом порядке пролечить их. Но так не выходит, и в основном к нам идет экстренная госпитализация. Эта картина характерна и для нашего города. Пусть коллеги из поликлиники не обижаются, но качественной диспансеризации там не ведется. Если будет качественная диспансеризация, баланс качнется в сторону уменьшения экстренности. Летальность в первые сутки с каждым годом все растет, показывает недостаточную работу первичного звена – скорой помощи, амбулаторной помощи, участковой службы. Они всегда ссылаются, и это обоснованно, на нехватку кадров на участках. У нас без достаточного внимания и другие поселки. В Заводском доктор ушел. На Кварцитке один доктор остался. В Карабулаке тоже. Отсюда страдает плановость диспансеризации и ее проведение. Мы – как следствие: дорабатываем то, что другие не успели или запустили».  Для чего больнице нужен главврач, к тому же депутат?Мне пришлось напомнить главному врачу СЦГБ, что теперь, когда Жанат Мусин, условно говоря, раздал всем сестрам по серьгам, все ждут от него ответа: а как руководство больницы сопротивляется разрушительным нововведениям и все-таки кто должен нести ответственность за промахи в СЦГБ: «Сложно на слух воспринимать цифры, которые вы приводите. Не лучше ли наладить информационно-разъяснительную работу с населением посредством СМИ, объяснять людям, что и ради чего делается? В последнем письме министра как раз указывалось на недостаточность разъяснительной работы, в том числе среди медицинских работников. Лишь констатация последствий перемен человеку несведущему мало о чем говорит. Хотелось бы услышать от вас – хорошо это или плохо. К примеру, сокращение койко-мест – это благо? Вы время от времени встречаетесь с руководством поликлиники, чтобы решить вопрос об увеличении плановой диспансеризации и уменьшении экстренной. А какой толк от этих встреч? Судя по приведенным вами примерам с теми же койками, результат неудовлетворительный. Но почему так? Если это зависит не только от вас, мало сослаться на вышестоящего, от кого это зависит. Мало сказать, что «мы везде пишем, да что толку». Вам в помощь депутатский корпус. Вы и сами депутат областного маслихата. Хотелось бы услышать от вас, как вы на уровне области пробиваете эти вопросы. Вообще же, в моем понимании руководитель не просто организатор, он и пробивная сила, и мощная защита своему коллективу, и тот, кто строго спрашивает со своих подчиненных за качество работы, и радеет, чтобы условия работы в больнице менялись к лучшему. И вот результат. С одной стороны, у вас происходит «бунт» врачей, которые не согласны с политикой руководства СЦГБ. С другой стороны, население, не владея информацией о роли руководства больницы в ее «оздоровлении», предъявляет вам претензии как неэффективному руководителю. Так и создается ваш негативный образ. Если ожидаемого эффекта от преобразований нет, скажите - почему и что нужно сделать? Что именно вы делаете?». Николай Гаврилов попросил ответить на этот вопрос на примере ожидаемых сокращений медперсонала горбольницы. Вот что об этом сказал Жанат Мусин: «Мы на протяжении пяти лет сдерживали сокращение коечного фонда. Почему? Это было позволительно на нашем местном бюджете. А сейчас мы находимся в условиях зарабатывания денег, хозрасчета. Пролечил людей без дефектов – получил такую сумму. Мы получаем за конечный результат и этим коренным образом отличаемся от поликлиники. Реформа, по идее, хорошая, но она должна идти в связке поликлиника и стационар. Нас загнали в эту реформу… Нам сказали: вы должны сократить количество коек с 525 до 300, чтобы выйти на план, чтобы на все хватило. Теперь мы подходим к самому интересному. И вот когда в июле прошлого года нас переводят с ГКП на ГКП на ПХВ - при наличии кредиторской задолженности 47 млн, при большом коечном фонде, при неоснащенности нормальным оборудованием и отсутствии капитального ремонта, - вот тут мы и приплыли. Мы в их понимании – при раздутых штатах, большом количестве пустующих коек. И они говорят о сокращениях – рекомендуют довести коечный фонд до трехсот и уменьшить штатные единицы до 620, а то и 500. А мы говорим: прежде чем пустить людей в свободное плавание, мы должны их уведомить, помочь с трудоустройством. А отстаивать прежние штаты и койки нельзя, потому что нам запрещают напрямую, без поликлиники, класть людей на лечение». Любовь Кошелева дополнила своего руководителя, пояснив, как отразится сокращение коек на качестве лечения и оказании медицинской помощи: «По итогам девяти месяцев мы работаем с общим количеством 330 коек. У нас по факту работы простаивало 45 коек – они не работали. Но на эти койки были штатные должности выделены, люди получали зарплату. Они не работали, потому что не было больных». В таком режиме тяжело работать, призналась Любовь Кошелева: «У меняя до отпуска было желание уволиться. Сколько мы ни бьемся – все это борьба с ветряными мельницами. Нас подталкивают к непопулярным действиям и нас же потом упрекают. Нас вынудили перейти на ГПК на ПХВ. Говорили, что сокращение коек будет. Облздрав сделал сам приказ, а в конечном итоге нас упрекнули. По психоэмоциональным нагрузкам - их рекомендации». Жанат Мусин, поддержав своего зама, признался: «Ошибочный приказ. Мы не должны были это делать. Нас экономисты ввели в заблуждение», - и развил тему дальше: «По родовспоможению, что роддом закрывают. Родовспоможение делится по регионам: первый уровень – район, второй – Степногорск, третий – Кокшетау и четвертый уровень – Астана, Национальный центр материнства и детства. Когда у нас случилась материнская смертность, приехала комиссия, одна, другая. Начали проверять. Оснащенность оборудованием родовспоможения всего лишь на 58 процентов. Укомплектование кадрами посчитали достаточным. Когда у нас выявили низкую оснащенность и сделали ряд замечаний – тут же снижают нашу позицию на один уровень. Не из-за того, что руки не оттуда растут у акушеров-гинекологов. 6 лет у нас не было материнской смертности. И теперь наши роженицы, у кого нет патологии (с больной печенью или почками), должны ехать в Кокшетау или Астану. Но роддом как таковой работает». Брать в расчет и здоровье людей К концу встречи, кажется, всем уже становилось понятно, что реформирование здравоохранения в таком виде, в каком оно осуществляется в Степногорске (и, видимо, не только в нашем городе), дает сбой. Так, например, это представляется Александру Агееву: «Государственная система предлагается такая: поликлиника должна подготовить плановых больных, чтобы они легли на лечение в стационар в плановом порядке. А их нет. Все заполняется экстренными. Потому что не готовы плановые. Система дает сбой». Гульназ Абилова взглянула на ситуацию по-другому: «Это бизнес уже. Это государственная политика». И чуть позже – к одной из причин создавшихся проблем: «Формирование бюджета шло не снизу, а сверху». Николай Гаврилов представил свое понимание, как сказываются существующие подходы на оказании медицинской помощи населению: «Кроме того что вас в новые стандарты загоняют, также переводят в другие условия хозяйствования. Вы сейчас начинаете сокращать и совмещать отделения. При этом расчеты ведутся примерно такие: объединим два отделения - будем получать больше денег, так как здесь за каждого пролеченного платят больше. Собираетесь переводить реанимацию из хорошо подготовленного помещения в другое, которое пока не готово. Хорошо, что вы считаете деньги. Так везде принято. Но интересы людей, их здоровье остаются вне ваших расчетов. Вас ставят в условия, чтобы вы были рентабельны, а уж будут ли выздоравливать люди, как-то в учет не берется. Последняя реорганизация только с этой точки зрения проводится?». Любовь Кошелева, пояснив, что объединение отделений не помешает сохранению профилей, отчасти подтвердила предположения журналиста: «Нам хотя бы уже не о прибыли речь вести, а о том, чтобы возмещение затрат было 100-процентное… Такое объединение позволит пустующую территорию освободить, чтобы снизить плату за коммунальные услуги. По поводу реанимации последняя комиссия Минздрава сказала, что наша реанимация – полный отстой. Что нужно убрать эти все перегородки. Что нужна реанимация возле приемного отделения, чтобы сократить время транспортировки больного. Но там необходима реконструкция». Алексей Смагин, поинтересовавшись, за чей счет эта реконструкция будет делаться, поднял еще одну проблему СЦГБ, о которой сказал главный врач больницы: «Реконструкция - собственными средствами. Нам предлагают при соблюдении санитарных норм поменять стены на стеклопакеты. Но прежде чем это сделать, мы должны получить множество разрешений. За один день это не делается. Так что реанимация пока остается на своем месте». После ироничного замечания Николая Гаврилова о том, что из-за таких необдуманных шагов или известий как раз и говорят: «Мусин разваливает медицину», - участники встречи перешли к предложениям. Первый заместитель председателя Степногорского филиала НДП «Нур Отан» Хаджимурат Шакенов упрекнул руководство СЦГБ в том же, в чем совсем недавно упрекнула администрацию горбольницы министр здравоохранения Салидат Каирбекова, - в недостатке разъяснительной работы. Галия Копеева призналась, что о многих проблемах горбольницы депутаты услышали лишь на этой встрече, хотя и сами обращались к Жанату Мусину с подобными вопросами, но безуспешно. Гульназ Абилова согласилась с коллегами: «Информация должна быть постоянной, чтобы в городе не было социального напряжения. У вас нет связи с нами, с общественностью. Говорите о том, что вы делаете. Тогда были бы совсем другие статьи». И журналисты нашей газеты, и народные избранники предложили руководству СЦГБ сформулировать проблемы, которые не удается решить на местном уровне, а депутаты, по предложению Алексея Смагина, подготовят от своего имени официальные письма и разошлют их тем, в чьей компетенции решение тех или иных вопросов, - акиму Акмолинской области, начальнику областного управления здравоохранения, руководству областного филиала НДП «Нур Отан». Журналисты «Престижа» высказали и такое пожелание руководству СЦГБ: «Давайте пригласим к нам в город депутатов парламента, министра здравоохранения – чтобы сообща решать не от вас зависящие проблемы. Если вы не боитесь, конечно». Жанат Мусин признался откровенно, что боится административного рычага: «Они сразу ищут виноватого». Но после общего замечания, что в большей степени следует бояться снижения качества медицинской помощи, роста социальной напряженности, главврач согласился: «Объединим наши усилия, чтобы народ не страдал». Уже на этой встрече главный врач сформулировал предложения, которые могли бы лечь в основу депутатских обращений: «Я бы хотел, чтобы учитывалась многопрофильность нашей больницы, и если бы нам дали нормальный тариф, мы бы зажили хорошо. Поправочный коэффициент должен быть значительно выше - с учетом многопрофильности больницы. И второе: если поликлиника хотя бы 25 на 75 дисбаланс восстановит – мы не будем сокращать койки. Два этих направления дайте – и мы вытащим больницу». Завершить эту тему я планировал ответами начальника управления здравоохранения Акмолинской области на наши вопросы. Через неделю после того, как мы их задали Касымжану Ташметову, он признал, что вопросы сложные и требуют проверки. Руководитель облздрава приносит извинения читателям «Престижа» и обещает, что к следующему номеру нашей газеты, по итогам проверки, обязательно даст ответы на все интересующие нас вопросы. А значит, продолжение следует. Виктор МОЛОДОВСКИЙ
| |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |