Навстречу 60-летию Степногорска

Наверное, с годами мы склонны идеализировать прошлое. 50 лет назад и мы, и наш город были моложе, «средмашевский» Степногорск практически во всем являл со­бой образец. К сожалению, все меньше людей это помнят.

Накануне Дня медицинского работника считаем уместным рассказать, как формировалась и крепла степногорская школа здравоохранения. Своими вос­поминаниями делится врач- интерн 70-ых Валерий Петров­ский.

Распределение

Помню последний, шестой, курс инсти­тута. Однажды деканат собрал человек пятьдесят выпускников и предложил по­беседовать с неким представителем неко­его 3-го главка союзного (!) Минздрава! Это была не первая в тот год встреча на пред­мет трудоустройства – то с прокурором, то с представителем местного облздрава, то с кем-то из соседних областей, из различных ведомств. Поэтому о предстоящей встрече еще с одним из нанимателей, правда, из Москвы, особо не задумывались.

Работница деканата ввела в светлую, солнечную аудиторию среднего роста улыбчивого человека, с рыжеватой вол­нистой челкой, в обычной белой сорочке с короткими рукавами. Это был Иван Ивано­вич Пестриков. Представитель Минздрава был уставшим, но отвечал на наши много­численные и сумбурные вопросы терпели­во, хотя и сдержанно. Эта сдержанность и едва улавливаемая недосказанность на­стораживала, но не отторгала. Даже уве­личивала интерес. Я долго допытывался, кого придется там обслуживать, каковы жилищные условия.

В общем, я согласился с его предложе­нием и получил анкету и обещания инте­ресной работы, быстрого профессиональ­ного роста, нормальных жилищных и про­чих условий. Кстати, о том, что зарплата врача-интерна в Степногорске будет 178 рублей, а не 100 или 110, как в прочих до­ступных местах, узнал гораздо позднее, уже там. Только потом, работая не один год в этой не напрасно созданной системе, понял, что могли и не взять – об анкете, ко­торую кто-то где-то будет рассматривать, просто не думал.

Уже после госэкзаменов, узнав, что взяли, съездил, вернее, слетал в Степно­горск. Авиасообщение было развито, чего не ожидал, вернее, не знал. Из Целиногра­да в Степногорск было не меньше четырех рейсов в день, летали Ан-24, со стюардес­сой, все «по-взрослому».

Уютное управление медсанотдела было пустым – период отпусков. Обратил внима­ние на дверь напротив входа, с надписью «Телетайп» (Телетайп – электромехани­ческая печатная машина, используемая для передачи между двумя абонентами текстовых сообщений по простейше­му электрическому каналу. – Ред). Дверь была опечатана. Внутренне собрался – не в простое место попал. С его помощью медсанотделы обменивались информаци­ей с 3-им главком. Здесь телетайпом зани­малась, как узнал позже, Роза Блиновских. Решала она и другие режимные вопросы, поэтому с ней контактировали часто. Свя­заны были еще и по партийной линии.

В приемной встретила секретарь Пе­стрикова, по-моему, Валентина, отчества которой сейчас уже не помню. На месте была главный бухгалтер Мария Ефимовна Петухова, запомнившаяся наспех соору­женной куделькой на голове и одновре­менно – спокойной правильной речью, бы­стротой выводов и решений, уважением, в чем убеждался неоднократно, со стороны работников. Немножко поворчала работ­ница кадровой службы Фаина… (отчество которой, как и фамилию, увы, не сохранил в памяти) из-за того, что приехал без пред­упреждения, да еще и с женой, да еще прошу помочь поселить в гостинице, где требовалась предварительная договорен­ность. Но все решили.

В общем, разочарования не наступило, на душе и сердце от принятого правильно­го решения стало еще легче!

Начало интернатуры

В последних числах августа (это был 1974 год!) уже прибыл в Степногорск «на­совсем» (так думал). Несколько человек приехали раньше меня. Вместе с нами, интернами, были и выпускники медпрофа, которые приступали к работе без интерна­туры. Но пока мы все были вместе – вы­пускники, молодые специалисты. С одним из санитарных врачей, эпидемиологом Анатолием Берендеевым, я даже некото­рое время жил в одной комнате в обще­житии.

Первым делом все, естественно, на­правлялись в медсанотдел. Набралось нас человек пятнадцать. Наибольшей была целиноградская группа, потом – караган­динцы, представленные педиатрами и са­нитарными врачами. Супруги Федоровы были из Иванова. Виктор – терапевт, его супруга – гинеколог. Света Скрипниченко, которую сразу стали величать Светланой Вульфовной, училась в Саратове и прие­хала к мужу – Владиславу, уже работавше­му патологоанатомом и судмедэкспертом в неведомом мне Красногорске, где-то под Есилем. Там располагалась медсанчасть №4, относящаяся к медсанотделу-104, т.е. к Степногорску. Там же, с Владиком, под­растала ее дочка Юля. Семейными, с ре­бенком, были еще Федоровы, да я. Так на практике начал знакомиться с организаци­онной структурой неведомой ранее систе­мы здравоохранения.

В общежитии прожил недолго, недели две-три. Неожиданно скоро получил обе­щанную квартиру – однокомнатную, на первом этаже девятиэтажки в 4-м микро­районе, напротив 20-го магазина – гастро­нома. Это была моя первая в жизни квар­тира, а я впервые стал квартиросъемщи­ком. Квартира была действительно очень хорошая, довольно просторная, с обшир­ной кладовой – «тещиной комнатой», с от­крытой лоджией.

Первый рабочий день приходился на четверг – 1 августа. Утром все потянулись в медсанотдел. Хорошо помню тот день, то утро. Была чудесная погода. Еще даже березки не желтели. Солнце, ни облачка. Уличный асфальт еще не просох после проехавшей поливалки, придавая утрен­нему воздуху еще большую свежесть. Нет, это никакая не специфика загадочного городка, это просто для борьбы с казах­станской пылью, прилетавшей из степи и окружающих город полей. Чистота была идеальная. Ухоженные газоны, деревья, на несанкционированных тропках – акку­ратная плитка.

Не помню, была ли общая встреча всех интернов, был ли Пестриков? Или Лобанов – его заместитель по медчасти, первый заместитель. Наверное, какая-то встреча была. Потому что нас нужно было просветить по многим организационным и режимным вопросам. В том числе куда мы попали, какова организационная структу­ра медсанотдела, кто есть кто и т.д. Было интересно, что мы находились в медсан­части №5, но в то же время – в медсанот­деле №104. И он, с первого раза стало понятно, – главнее! Разобрались в конце концов.

Терапия

Для нас, интернов-терапевтов, главным человеком была Людмила Кузьминична Баландина, заведующая терапевтическим отделением медсанчасти №5. Высокого роста, стремительная, но ни в коем слу­чае не суетливая, всегда в свежем халате и чепчике, неравнодушный взгляд сквозь золотистые очки, все это заставляло со­браться в ее присутствии, а она часто задерживалась в ординаторской, где каж­дому из нас выделили столы. Конечно, на всех бы столов не хватило, но уже через пару дней все были распределены, в том числе и в поликлинику, на скорую помощь, во 2-ую медсанчасть, находящуюся в За­водском, и еще уже не помню куда.

Даже работая в других отделениях, в поликлинике или на «скорой», мы в сво­бодную минутку забегали в быстро став­шую родной терапию. Там была очень приятная, хотя и вполне деловито-учебная обстановка. Отделение было на четвер­том, верхнем, этаже, имело выход в под­чердачное пространство, облюбованное нами с Виктором Федоровым в качестве курилки. Среди девочек никто не курил!

В ординаторской всегда была дружелюб­ная обстановка, располагавшая поделиться и радостями, и горестями, посоветоваться по любым вопросам. Вместе с нашим, интер­новским, заездом в медсанотдел вернулись доктора после ординатуры. Тогда ординатура отличалась от сегодняшней, направлялись в нее далеко не все. А в нашей системе она от­личалась еще и тем, что базами ее прохож­дения были в основном московские клиники. Поэтому перед выпускниками ординатуры мы испытывали серьезный пиетет. Работали они после ординатуры, как правило, в стаци­онарах, быстро становились заведующими.

В тот год в Степногорск возвратились из ординатуры, по-моему, два доктора- терапевта –Галина Ивановна Луковская и Нелли Ивановна Зенина. Галина Ивановна стала штатным врачом терапевтического отделения, правой рукой заведующей от­делением. Для нас она сразу стала кон­сультантом и советчиком, так как Людмилу Кузьминичну не всегда удобно было бес­покоить. Л.К. Баландина высоко оценива­ла новую сотрудницу. Я не запомнил, на какой базе проходила ординатуру Галина Ивановна, хотя Людмила Кузьминична не­однократно подчеркивала, как той повезло с базой. И не зря, так как и мы ощущали ее, как тогда казалось, недосягаемый уро­вень приобретенных в Москве знаний и навыков. Нелли Ивановна Зенина заняла место заведующей поликлиническим тера­певтическим отделением. Нормальный по­ликлинический доктор, с организаторски­ми способностями. Чуть шумноватая, но в поликлинике была на своем месте, что вскоре подтвердилось во время вспышки гриппа. И грипп победили, и дизентерию, о чем еще скажу. Много чего было.

В стационаре в порядке чередования работали и поликлинические терапевты – по четыре месяца. В это время они, как правило, продолжали работать и на участ­ке, кто-то обслуживал вызовы, кто-то вел прием. Но в стационаре этот поликлиниче­ский терапевт был почти полный рабочий день, во всяком случае под его присмо­тром было постоянно 20 – 25 больных.

В поликлинике действовал цехово-тер­риториальный принцип обслуживания, т.е. в ведении участковых врачей были еще и какие-то учреждения, организации. Конеч­но, не основное производство. В те дни в терапии был черед Ларисы Петровны Тол­стюк, участкового терапевта, обслуживаю­щей ОРС. Отдел рабочего снабжения – это еще одна особенность системы, в которую мы попали. И тоже зачем-то очередная двусмысленность. Не отдел, а целая тор­говая организация. И обслуживались там не только и не столько рабочие…

О самой учебе в интернатуре писать не буду. Интернатура нужна! Мы в ней очень окрепли. Но просто интернатуры мало, нуж­ны старшие коллеги – учителя, нужна нор­мальная база, нужна наработанная система подготовки. Все это в Степногорске было, хотя, признаться, диагностика тогда повсе­местно была не сегодняшней, даже в ве­домственной медицине. Даже нормальный эндоскоп появился в медсанчасти уже по­сле нашей интернатуры. Первые УЗИ-аппа­раты появятся лет через пять-шесть. И все равно уровень организации, да и оказания медицинской помощи пациентам здесь был выше, что объяснялось, в первую очередь, хорошей укомплектованностью и профес­сионализмом медиков. Надо признаться, что в таких условиях острее чувствовались недочеты в нашей практической, а порой и теоретической подготовке в институте. Вспоминал об этом и позже, когда уже учил­ся в ординатуре. Работали в клинике вместе с интернами из московских институтов. Их вузовский багаж был существенно выше, чем тот, с которым я приехал в Степногорск. Возможно, кто-то из наших выпускников не согласится с моим мнением, но оно за годы не изменилось. И некого винить, мы учились в молодом, еще не достигшем требуемого совершенства институте. Педагогический коллектив только формировался. Зато нас научили учиться!

В Степногорске практически с нуля изуча­ли цеховый принцип организации обслужи­вания работающих, о котором в институте ничего не рассказывали. Моим наставником в этом вопросе был Юрий Николаевич Ан­циферов – цеховый терапевт, обслуживаю­щий ГМЗ. Его участок был во всех отноше­ниях первым. С ним сидел на приеме, но на производство так ни разу и не вышли, из-за гриппа. Практику цеховой работы постигал уже в МСЧ №4 под руководством Петра Леонтьевича Фролова, который до своего начмедства был цеховым терапевтом, а до Есиля работал в Степногорске.

Почти новыми были и вопросы экспертизы временной нетрудоспособности. Тут здорово помог Григорий Иванович Голод – замести­тель начальника медсанотдела по ЭВН. Гри­горий Иванович делил кабинет с Н.И. Зени­ной. Поражаюсь, как умело он сочетал в себе кропотливость и въедливость, свойственную должности, с внимательностью и чуткостью к молодым специалистам, неимоверной от­зывчивостью. Его невозможно было бояться, но не хотелось и огорчить…

Кстати, еще одной особенностью систе­мы 3-го главка было то, что медицинские учреждения (медсанотделы и медсанчасти) в полной мере занимались также эксперти­зой стойкой нетрудоспособности, на их базе функционировали врачебно-трудовые экс­пертные комиссии (ВТЭК). Председателем такой ВТЭК в Степногорске была в то вре­мя наша Людмила Кузьминична Баландина. Чем только она не занималась!

Помню, однажды, зайдя в ординатор­скую, обратил внимание на притихших кол­лег. Людмила Кузьминична кого-то отчиты­вала по телефону за не сданные вовремя анализы, неявку на осмотр. Ну, не совсем отчитывала, но в голосе доминировали требовательные нотки занятого человека. «В общем, Сергей Артемович, – вероятно, для нас идентифицировала собеседника Баландина, завершая беседу, – жду Вас», попрощалась и положила трубку, улыбнув­шись. Сергей Артемович – это же Смир­нов, директор комбината, то есть всей этой махины, объединяющей Степногорск, не­сколько поселков – рудоуправлений, раз­бросанных по северному Казахстану, со всеми заводами, рудниками и шахтами, до­рогами и прочим хозяйством. Главнее чело­века не было! Но и ценнее, очевидно, тоже. Мне показалось, что Людмила Кузьминична воспользовалась случаем, чтобы еще раз подчеркнуть особость и значимость роли медиков, в любых условиях, с любыми па­циентами. Проблема медицинского наблю­дения за руководящим составом, особо ценными представителями науки и произ­водства (к сожалению, сами наблюдаемые в силу разных причин не всегда осознавали это) для ведомственной медицины всегда была одним из приоритетов.

Валерий ПЕТРОВСКИЙ, фото из архива городской библиотеки