Галина Юрьевна родилась в Алма-Ате, но поскольку ее отец был инженером-геологом, то семья вынуждена была «кочевать» по свету. Долго жили на Дальнем Востоке, а потом «осели» в Казахстане. Мать Галины – тоже медик, была педиатром, рентгенологом, главным врачом. Но, как признается собеседница, у нее не было такой тяги к профессии, какая была у матери. Она окончила медицинский колледж в Чимкенте и трудилась там же фельдшером. Когда в середине года повезла больных на госпитализацию в Алма-Ату, то пришла в мединститут, попала к ректору и попросила его зачислить в вуз, невзирая на середину учебного года. Видя тягу девушки к знаниям, ее взяли, но поставили условие – учиться только на «отлично». И она оправдала выказанное ей доверие, и даже получала персональную стипендию имени Молотова. 

Сама же Галина Юрьевна после школы поступила в медицинский вуз – сначала в Целинограде, а потом перевелась в Караганду. Старый институт всегда славился хорошими знаниями и преподавателями. Кстати, в то время в Караганде работали преподаватели-евреи, эвакуированные из Ленинграда, а также их дети, тоже медики. 

Галина Шамина училась на лечебном факультете, где с шестого курса шло разделение на врачебные профили – гинекологов, хирургов или терапевтов. И Галина выбрала то, что ей было ближе, – терапию, которую, как она считает, не объять! А затем была годичная интернатура по гастроэнтерологии (к слову, это часть терапии) при медсанчасти №5, входившей в медсанотдел №104, подчинявшийся Москве. Отделение гастроэнтерологии и эндокринологии размещалось в одном из деревянных домов в больничном комплексе, которые уже давно снесли. Получив сертификат врача-терапевта, Галина Шамина два года отработала цеховым врачом на ГМЗ, а потом уехала в ординатуру в Москву – это «высшая» школа для практикующего врача. В целом, моя собеседница училась на медика долгих восемь лет. 

Во время учебы в ординатуре в Москве студенты практиковались у известных специалистов – к примеру, у академика Тареева, который был основоположником советской нефрологии, гепатологии, ревматологии и паразитологии. В ординатуре студенты-медики под присмотром профессоров, которые, как шутила молодежь, были даны в нагрузку стажерам, вели по три палаты с больными. На ординаторов из Казахстана смотрели с легким презрением, считая, что никакой медицины в этой стране нет. Однако медики из Казахстана были чуть ли не самыми толковыми, с интересом и профессионализмом подходили к лечению больных. Как вспоминает Галина Шамина, среди ее пациентов многие страдали циррозом печени, гепатитом. Одна пациентка, сама по профессии врач, в молодости переболела гепатитом B и впоследствии стала инвалидом. В клинике больной смогли облегчить страдания и даже поставили на ноги. 

Среди других недугов – так называемая периодическая болезнь печени, которая появляется, в основном, у представителей определенной народности – зачастую у армян, грузин-мингрелов. Эта болезнь характеризуется тем, что вследствие браков среди близких родственников происходит сбой в ДНК. Тогда пациентам с периодической болезнью придумали ставить препарат «Колхицин», который был известен еще при Александре Македонском, но почему-то до этого широко не использовался. Через руки молодых ординаторов прошло множество больных с подагрой – болезнью аристократов, как считалось раньше. Подагра – это обычное нарушение обмена веществ и отложение солей в косточках, но оно вызывало ужасные мучения у пациентов. Особенно Галине Шаминой запомнился молодой пациент из Казахстана, у которого с 12 лет от подагры по всему телу были шишки, которые вскрывались и доставляли ему сильные боли, что даже никакие обезболивающие не помогали. 

Целыми палатами лежали в больнице и обычные алкоголики. Галина Шамина вспоминает старичка из глубинки, который занимался скотом. При этом мужчина был опрятным и имел добрый нрав – и всячески отрицал, что употребляет спиртное. Однако внешний вид дедули говорил об обратном: он почти не мог самостоятельно передвигаться, ноги его стали худыми как «макаронинки» - явные признаки алкоголизма. В одной из бесед молодые врачи выведали у дедушки, что он каждый вечер «с устатку» выпивал по бутылке водки, однако при всем этом считал, что абсолютно не пьет! Как вспоминает Галина Шамина, алкоголиков лечили витаминами, многие бросали пить и полностью восстанавливали клетки печени.

Часто врачи из Степногорска ездили на специализацию в Москву, Киев, Харьков – не раз в пять лет, как положено, а по необходимости. Поскольку город относился к Минсредмашу и являлся флагманом урановой отрасли, то часто медики специализировались на радиационной медицине, аллергологии.

После учебы Галина Юрьевна вернулась на полставки гастроэнтерологом в родную МСЧ №5, а также подрабатывала врачом в управлении ЦГХК. Затем была крупная реорганизация, в результате которой ликвидировали медсанотдел №4. Потом разделили стационар и поликлинику. Ничего хорошего, по мнению Галины Шаминой, из этого не вышло. Как принимали больных в гастроэнтерологии до реформы? На первом этаже отделения работал кабинет стоматолога, который вылечивал зубы больного. Только после этого человек попадал в отделение. Медики были не ограничены во времени – к примеру, ждали заживления язвы три недели, как это положено по патанатомии. Затем направляли пациента в профилакторий и на курортное лечение. Сегодня же если пациента лечишь свыше десяти дней, то отделение за просроченный день платит Минздраву штраф. К этому Галина Шамина привыкнуть не смогла, почему, собственно, и ушла из ЦГБ.

В середине девяностых началась оптимизация – гастроэнтерологию соединили с терапией, и врачам пришлось даже немного переучиваться. За плечами Шаминой опыт заведующей отделением гастроэнтерологии до самого его закрытия, до 1992 года. Потом, на время декретного отпуска заведующей терапией Ирины Юртаевой, Галина Шамина возглавляла и это отделение.

Свою работу Галина Шамина любила всегда, хоть и случались там трагические истории. Однажды весной в терапевтическое отделение ЦГБ поступила пациентка, находившаяся до этого несколько месяцев на лечении у участкового врача. Она уже пропила кучу таблеток, но состояние ее не улучшалось. Ни разу женщине не сделали и рентген-обследование. Когда в стационаре эту процедуру все-таки провели, то обнаружили у пациентки двусторонний плеврит, а позже и онкологическое заболевание. В результате пациентка средних лет скончалась. 

- Раньше я могла поднять трубку и просто позвонить в Москву и договориться, что отправляю на госпитализацию больного. А сейчас так уже не сделаешь, вся госпитализация проходит через портал, это очень долго и сложно, - сетует Галина Юрьевна. 

- Интересно работать терапевтом? 

- Очень! – отвечает Галина Шамина и вспоминает очередной случай из своей практики. – Бывает, что человек слабеет на глазах, а мы ничего не можем понять. С моим коллегой-терапевтом Сергеем Красниковым все перебрали, кардиолога привлекали, решили посмотреть пациенту голову на снимке, а там прострелы – так называемая болезнь легких цепей. Тяжелая болезнь. Полтора месяца потратили на установление причины! 

А вот другой случай. Однажды в отделение привезли женщину и ее дочь, которые отравились обычной гречкой. Оказалось, что гречку в поле обрабатывали составом от грызунов, а мать при приготовлении не помыла крупу, что и стало причиной тяжелого отравления химикатами. У другого пациента подозревали пневмонию, а это оказалось онкологическое заболевание: на снимке рак «прятался» за ребром. 

По мнению Галины Шаминой, терапия охватывает большой объем знаний. Говорят, что профессия врача-терапевта считается второй по эрудиции после профессии геолога. 

Из стационара Шамина ушла ровно два года назад – 18 апреля 2011 года. 

- Мне не нравились реформы, я не могу на должном уровне заняться больным. Я должна лечение подогнать под диагноз, поставленный поликлиникой. Бывало так, что пациенту стало хуже, а он завтра уже направлен на выписку. Медсестры должны посчитать, сколько больной получил препаратов, и внести это в компьютер. Все эти отчеты надо сдать утром, иначе – штраф. Да и в терапии все болезни «дешевые», поэтому, чтобы наработать нужную сумму, надо пролечить больше человек. Это физически тяжело, а потом могут тебе в лицо сказать, что ты не заработала денег для больницы. Тяжело работать в такой системе, когда поликлиника и больница делают противоречащие друг другу вещи, когда из поликлиники поступают совершенно запущенные больные и ничего уже нельзя сделать, - говорит Галина Шамина. 

- Поговаривают, что, когда вы уходили из стационара, вам даже спасибо не сказали?

- Нет, не правда. Даже грамоту дали! Главврач не отпускал меня полтора года…

Сегодня Галина Шамина ведет прием больных в заводской поликлинике. Почему здесь? Потому что она не находится в этой порочной реформированной медицинской системе, когда надо вылечить побольше больных за меньший срок. Хотя и здесь хватает своих нюансов. Если в стационаре больные «молятся» на врача и терпеливо ждут его решений, то в поликлинике пациенты могут показать свой характер. Однажды Галина Шамина отказала в больничном листе работнику завода, который разозлился, хлопнул двери и сказал, что купит этот больничный за деньги. 

До сих пор к Галине Юрьевне по старой памяти приезжают ее бывшие пациенты из города, благо заводская поликлиника оказывает услуги и для всех горожан.