До 1998 года Петушковы успешно жили в поселке Селетинском, имели свой дом, вели хозяйство. Вскоре муж Розалии Павловны решил переехать в город и, конечно же, семью свою туда перевезти – жену и троих сыновей. Уж не помнит Розалия Павловна подробностей, как супруг ее скоропостижно умер. Но знает одно: добрым помощником и советчиком был он для домашних. Пока жив был, детей своих уговаривал, в особенности старшего сына, в Россию не ездить, а жить на родине. Но дети на то и дети, чтобы советов родительских не слушать и делать все по-своему. Да и кто в молодые годы усидеть на одном месте пытается. Вот и поехали на север – в Красноярске счастье свое искать. К слову сказать, ответственность была огромная – у старшего и среднего сына уже были собственные дети.
Жили братья втроем на съемной квартире. Но стесненные жилищные условия давали о себе знать, и парни разъехались по Красноярскому краю. Младший сын – в Шарыпово, средний – в Дубинино, небольшой поселок городского типа с 11 тысячами жителей. Старший остался в городе. Ему, может быть, больше всех повезло: окончив два института, устроился (хоть и не по специальности) работать геодезистом вахтовым методом. Младший тоже за жизнь цеплялся как-то.
Среднему, Владимиру, приходилось труднее всех. С детства он был болен сахарным диабетом первой степени и имел инвалидность, хотя с дипломом повара прославился высококлассным кулинаром. Семейная жизнь Володи в Степногорске не сложилась: жена, по словам Розалии Павловны, оставила на руках мужа и свекрови двухлетнюю дочку. А в 2000 году Владимир и Марина развелись. В России больного диабетом человека на работу не принимали. Государство жильем Владимира все-таки обеспечило: в 2003 году он получил квартиру, правда, в деревянном двухэтажном доме, который подлежал сносу. Но и здесь чиновники проявили заботу – в 2009 году пообещали всем владельцам ветхого жилья предоставить квартиры в новом, строящемся доме. Володя ждал, хотел мать и оставшуюся в Казахстане дочь к себе забрать. К переезду было готово все, и Владимир приехал в Степногорск. Сказав решительное «Переезжаем!», сын скомандовал матери отправлять в Россию вещи, а здесь оставить только самое необходимое.

В тот осенний день, вспоминает Петушкова, было тепло. Она подрабатывала сиделкой – ухаживала за бабушкой. Тревожный звонок внучки пустил под откос всю дальнейшую жизнь Розалии Павловны:
- Бабушка, скорее приходи, папа упал и не встает, - дрожал в трубке детский голосок.
У сына случился инсульт, его забрали в больницу, где продержали месяц. После выписки мать учила сына заново говорить, держать ложку, поворачиваться, садиться. Поначалу усилия казались бессмысленными. Вскоре сын стал произносить слова. К нему часто приходили в гости друзья и одноклассники, платили за лекарства, приглашали врачей, купили телевизор – это была связь Владимира с внешним миром, приносили продукты, оставляли деньги. Но помощь эта не могла быть бесконечной. И Розалия Павловна осталась один на один со своими проблемами, сыном и растущей внучкой. Существовали на мизерную пенсию бабушки (хоть и отдала Розалия Павловна налоговой инспекции 27 лет своей жизни). Пенсию по инвалидности, которую Владимиру платили в России, присылать соглашались только при наличии необходимых документов, надо было ездить в Красноярский край. А как это сделать, если на плечи Розалии Петушковой столько навалилось?
Она еле сдерживает слезы. Шесть лет пролежал парализованным сын, а 17 мая этого года умер. Помогли похоронить опять же друзья. Писала в Россию – там ответили, что Владимиру причитаются деньги на погребение. Пожилая женщина, не совсем разбирающаяся в юридических вопросах, поняла одно: забрать эти деньги может наследница, но она несовершеннолетняя. Необходима доверенность. И снова ехать в Красноярск. Хотела бабушка оформить доверенность, но не получилось – внучка Юля с рождения нигде не прописана, так как прописку хотели получить в России, вместе с гражданством. В нынешней квартире не прописаться – жилье принадлежит младшему сыну. Но, видимо, и он не особенно переживает за материны трудности.
- Мы с Юлей звонили ему недавно, просили выслать копии необходимых для прописки документов, - рассказывает Розалия Петушкова. – Но он сказал: мамка, ты не обижайся, но у меня денег нет, чтобы снять копии и отправить их вам. Он работает у частника, который кормит в долг и, как я понял, создал жесткие условия для рабочих.

 

Но что самое ужасное в этой трагической истории – у девочки есть родная мать, не лишенная родительских прав, живая, по словам Розалии Павловны, работающая и имеющая мужа с однокомнатной квартирой. Бабушка умоляла прописать внучку в этой квартире – мать все-таки. Но новый муж, как явствует из разговора, запретил регистрировать чужого ребенка в квартире. Сама мать девочки изначально была против того, чтобы дочь уезжала с отцом в Россию. Но и, как бы плохо ни было родному человеку, никогда не помогала дочери ни деньгами, ни продуктами.
Хоть и очень туго приходилось семье Петушковых, но при жизни Владимир просил Розалию Павловну не лишать бывшую жену родительских прав в судебном порядке – «чтобы в случае чего мать не обозлилась на дочь и, может, забрала бы ее к себе».
Но мать, припоминает моя собеседница, «по-крупному» дочери помогла только однажды. Привезла от родной сестры детские поношенные вещи. Что-то подходило, что-то выбросили… Вот такая помощь была от родной матери.
- Сегодня мать Юлечке даже не звонит, – вздохнула Розалия Павловна.
А внучка, в свою очередь, старается не отставать по учебе. Перешла в девятый класс. Но современные подростки очень жестокие – смотрят, как ты одет, а не что у тебя в душе и как ты учишься. В школе, вроде бы, пытаются помочь: в прошлом году дали обувь, куртку, спортивную форму. Три четверти кормили бесплатно, а в четвертой бабушке почему-то пришлось заплатить.

 

В России, как следует из нашего общения с Розалией Павловной, в 2009 году снесли ветхие двухэтажки, где у покойного Владимира была в собственности квартира.
- Отправленные наши вещи сегодня, наверное, пропали, - плачет Розалия Петушкова. – Младший сын ездил в Дубинино, интересовался судьбой квартиры, которую должен был получить брат. Но там ответили, что он опоздал – жилье уже распределено.
История, описанная в нашей газете, российских чиновников не впечатлила. Зачем покойнику квартира? И предложили снова встать в очередь за квартирами. Правда, получат ли родственники Владимира жилье в Дубинино, пока большой вопрос.
А пока ремонтируют своими силами нынешнюю квартиру. С одной пенсии Розалия Павловна купит обои, с другой – клей и краски. Платит по счетам, покупает вещи, продукты – все с двадцати трех тысяч тенге.
- Нам с Юленькой хватает, - скромно завершает свой монолог моя собеседница.
Она в свои семьдесят с лишним устала обивать пороги чиновничьих кабинетов и уже ни во что не верит. Поэтому и обратилась в газету.
Неужели ничем нельзя помочь Розалии Павловне? К примеру, хотя бы оформить опекунство бабушки над девочкой. При живой матери, без бюрократических проволочек. Несмотря на преклонный возраст Розалии Петушковой, позволить ей стать полноправным опекуном своей внучки и получать пособие. Куда может быть хуже, если родная мать не желает помогать дочери?
Неужели нельзя прописать девочку в квартире родного дяди, минуя все проволочки? Ведь мать, Розалия Петушкова, как-то получила регистрацию в квартире своего сына. Девочке скоро получать удостоверение личности.
Помощи, в том числе и финансовой, ждать Розалии Павловне не от кого.
- Я не спрашиваю, сколько старший сын зарабатывает, - говорит она. - Если б мог, то помогал бы.

 

От имени Розалии Петушковой мы подготовили и направили обращения руководителям двух государств, премьер-министрам, а также секретарю городского маслихата и в Мажилис Парламента РК.