Директор ТОО «СтальПромСнаб» Владимир Бутин приговорен к четырем годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима и конфискацией имущества. Кроме того, полностью удовлетворен и гражданский иск к Бутину, который обязан выплатить директору ТОО «МСУ-А» Александру Агееву 36 миллионов тенге.

Постоянные читатели «Престижа» помнят наши публикации о лихо начавшемся в 2009 году и печально закончившемся сотрудничестве двух предпринимателей – Александра Агеева, выигравшего не один тендер на реконструкцию магистральных водопроводных сетей в Степногорске, и Владимира Бутина, подрядившегося, в числе прочих, поставлять на это дело новые стальные трубы. Сотрудничество в скором времени переросло в череду взаимных обвинений (Агеев винил партнера в затягивании с поставками труб и в попытке протащить бэушные под видом новых, Бутин упрекал компаньона в длительной задержке с платежами), а потом и вовсе дошло до суда (Бутина обвинили в хищении 36 миллионов Агеева). В сентябре прошлого года уголовное дело по обвинению Владимира Бутина в крупном мошенничестве решением суда было возвращено прокурору города для дополнительного расследования. Постановление судьи Максутхана Ахметова опротестовал прокурор Степногорска и обжаловал представитель потерпевшего. Апелляционная судебная коллегия направила материалы дела в Степногорский городской суд на новое рассмотрение, но уже в ином составе.
Остановимся в своей публикации на тех обстоятельствах, которые позволили судье Розе Сулейменовой признать предпринимателя виновным в крупном мошенничестве.
Суд, в частности, установил, что ТОО «МСУ-А» в соответствии с договором произвело в счет поставки предоплату в размере 50 процентов - 36 миллионов тенге, которые согласно расходно-кассовому ордеру №2 от 25 января 2010 года Владимир Бутин получил наличными из кассы ТОО «МСУ-А», но обязательства по поставке труб на эту сумму так и не исполнил. Именно этот факт стал основанием для обвинения предпринимателя в хищении чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием.
Судья Сулейменова усмотрела изначальный умысел Владимира Бутина на совершение обмана уже в том, что он обратился к Агееву не напрямую, а через своего друга Асхата Махатова: «Действуя опосредованно, через лицо, которому Агеев доверял, Бутин тем самым расположил директора ТОО «МСУ-А» к себе, ввел его в заблуждение относительно своих действительных намерений… Такой способ действий типичен при совершении мошеннических действий», - приходит к выводу суд.
По мнению судьи, «об изначальном умысле на совершение мошеннических действий указывает и то, что Бутин, заключив договор с ТОО «МСУ-А» на поставку труб, не имел никакой предварительной договоренности с кем-либо о покупке труб». Подтверждение этим своим выводам судья находит в противоречивости показаний Владимира Бутина: при допросе в качестве подозреваемого он утверждал, что собирался приобрести трубы по выгодной цене на Челябинском трубопрокатном заводе, договор с которым планировал заключить после предоплаты; в суде же дал другие показания - о том, что после заключения договора поехал за трубами в Россию, но не на Челябинский тракторный завод.
Дальнейшие события, после заключения договора, лишь укрепляют судью в первоначальном мнении: Бутин «не осуществлял поставку в течение длительного времени (3 месяца) и в итоге поставил трубы только на 68 тонн вместо 600 тонн и по стоимости 171 тысяча за тонну, значительно превышающей все договорные цены (120 тысяч и 134 тысячи)». Сама низкая цена обещанных труб, первоначально заявленная в договоре, и сжатые сроки его исполнения (меньше месяца), по мнению судьи, свидетельствуют о невозможности исполнить обязательства и об изначальном мошенническом умысле Бутина, который выгодными условиями лишь пытался расположить к себе компаньона, не более того.
В письмах Бутина, где он ссылается на задержку с трубами то из-за погодных условий, то из-за праздников и просит изменить сроки поставки товара, суд также усматривает обман.
Не поверил суд подсудимому и тогда, когда тот сказал, что денег по договору от Агеева не получал и именно поэтому не исполнял свои обязательства. О том, что Бутин получил 36 млн в качестве предоплаты, по мнению судьи Сулейменовой, свидетельствуют его противоречивые показания: «Первоначально, при допросе в качестве подозреваемого, Бутин полностью отрицал данный факт. Затем, в ходе допроса в суде, показал, что написал расписку о том, что взял 36 млн, но на самом деле их не брал. А уже при допросе в суде Бутин показал, что он не отрицает: 36 млн по расписке взял и через неделю вернул», - все эти противоречия порождают у суда недоверие к показаниям Бутина.
Показания свидетеля Асхата Махатова, также признанные судом противоречивыми, были истолкованы не в пользу Владимира Бутина, хотя и представляли его интересы. Сопоставляя сказанное Махатовым на предварительном следствии, где речь шла о предоплате в 36 млн тенге, и его последующий отказ от собственных показаний, якобы данных под давлением следователя, а также обращая внимание на то, что в суде врач объяснил изменение показаний невнимательным прочтением протокола вследствие обеспокоенности здоровьем больных, судья Сулейменова поставила под сомнение достоверность показаний Махатова, противоречивость которых объяснила их с Бутиным дружбой: «…показания Махатова свидетельствуют о том, что между Агеевым и Бутиным существовали договорные отношения по поставке труб. В противном случае, после заключения договора и неполучения предоплаты по нему, договорные отношения, практически не начавшись, завершились бы и не было бы никаких дальнейших действий по длительной переписке и частичной поставке труб».
Еще одним доказательством вины подсудимого признаны показания главного бухгалтера ТОО «МСУ-А» Надежды Жохи – в ее словах суд не видит противоречий установленным по делу обстоятельствам: «…был заключен договор займа между Агеевым и предприятием, чтобы работа не стояла. На тот момент на предприятии не было денежных средств, так как они не были еще перечислены на счета. Агеев внес свои личные сбережения в предприятие. 36 млн тенге были переданы Бутину 25 января 2010 года». По словам Надежды Жохи, она принесла деньги в коробке, Бутин расписался в расходнике, с которым она и ушла.
А вот показания бывшего главного бухгалтера ТОО «СтальПромСнаб» Татьяны Гателюк, по мнению суда, менялись вслед за изменчивостью показаний Бутина: сначала, в ходе предварительного следствия, она «поясняла, что Бутин деньги вернул, у него она видела ксерокопию расписки о получении денег… от Агеева, сумму не помнит. А далее, при допросе в качестве свидетеля, Гателюк показала, что ей вообще не известно, получал ли Бутин 36 млн. При допросе в суде Гателюк показала: Бутин пояснил ей, что брал 36 млн тенге по расписке и уже вернул». Непоследовательность показаний Татьяны Гателюк и Владимира Бутина, по мнению суда, «свидетельствует о желании скрыть истинное положение вещей, а именно - факт получения денег».
Поставку бэушных труб на территорию ТОО «МСУ-А» суд посчитал еще одним доказательством получения Бутиным предоплаты. Убедила судью в виновности подсудимого опять же нестыковка его показаний: «Бутин при допросе в качестве подозреваемого показывал, что трубы на 120 тонн им вообще не поставлялись, при допросе в качестве обвиняемого остался на тех же показаниях. При допросе в суде показал, что все-таки поставлял данные трубы, акт не составляли, трубы они поменяли сами. В дальнейшем давал показания, что акт не подписал, потому что трубы не предназначались для ТОО «МСУ-А», были завезены на хранение».
Здесь все было истолковано против Бутина: и отсутствие договора хранения между ТОО «МСУ-А» и ТОО «СтальПромСнаб», и свидетельские показания работников ТОО «МСУ-А»: «Бутин на семи «КамАЗах» привез ночью со 2 на 3 апреля трубы, которые были в непригодном для эксплуатации состоянии, разгружались работниками ТОО «МСУ-А» на стенд, то есть на место, предназначенное для дальнейшей работы с трубами по строительству водовода». Укрепился суд в своем мнении тем, что «в счет-фактуре №1 от 19 марта 2010 года Бутин указал поставщиком ТОО «СтальПромСнаб», грузополучателем - ТОО «МСУ-А», наименование товара - плети из стальных труб 300 тонн стоимостью 79 350 000 тенге по договору от 25 декабря 2009 года. В товарно-транспортной накладной №1 от 19 марта 2010 года к счет-фактуре указал… пункт погрузки - промзона АО ЕПК, пункт разгрузки - КЗХ железная дорога, ж.д. станция «Алтынтау». Анализируя эти документы, судья пришел к выводу «о явных признаках мошенничества в действиях подсудимого», по меньшей мере, по четырем основаниям: «Во-первых, поставлены трубы, бывшие в употреблении, а в документах трубы указаны как плети из стальных труб. Во-вторых, поставлены трубы в количестве 120 тонн, в документах Бутин указал 300 тонн. В-третьих, в документах указан способ доставки самовывоз, а товар доставлен ТОО «СтальПромСнаб». В-четвертых, указан пункт погрузки АО ЕПК и пункт разгрузки КЗХ железная дорога, ж.д. станция «Алтынтау». Между данными пунктами расстояние чуть более одного километра, данные действия погрузки-разгрузки не соответствуют действительности и вообще лишены здравого смысла».
Судья Роза Сулейменова, проследив дальнейшую судьбу не принятых Агеевым бэушных труб, следы которых, по некоторым свидетельским показаниям, обрываются в ТОО «Темiр Әлем», специализирующемся на приемке металлолома, приходит к выводу «об обмане в качестве товара, что является явным признаком мошенничества». На этом основании суд заключил: «…предоплату Бутин получал и поставку труб осуществил во исполнение договора». В качестве очередного доказательства получения Бутиным предоплаты суд назвал еще одну поставку труб, 68 тонн, в апреле 2010 года: «Это также не могло быть сделано при отсутствии предварительной оплаты, обусловленной договором». Доводы Бутина о том, что он поставил в ТОО «МСУ-А» трубы, так как по договору над ним довлела угроза штрафных санкций, по мнению суда, противоречат его же позиции, в соответствии с которой никакой оплаты со стороны Агеева не было, а значит, не было и обязательств перед ним у Бутина. Не убедили судью Сулейменову и показания самого Бутина о том, что 68 тонн труб были закуплены им в убыток себе (купил трубы по 171 000 тенге за тонну, а поставил Агееву по 134 000 тенге в соответствии с новой спецификацией): «Этот факт более чем убедительно свидетельствует о том, что оплата по договору была и Бутин был вынужден исполнять договор».
В пользу того, что Бутин получил 36 млн, по мнению судьи, и тот факт, что «он длительное время не требовал исполнения обязательств по договору со стороны Агеева, не требовал от него предоплаты, предусмотренной договором, и только когда Агеев 26 мая 2010 года потребовал возврата 36 млн, впервые, по истечении пяти месяцев, после неоднократных поставок труб, письмом от 28 мая 2010 года указал, что предоплаты не последовало». Обращает внимание судья и на предшествовавшие разрыву деловых отношений графики, в соответствии с которыми Бутин обязуется поставить трубы: «Указанный им вес труб 532 тонны свидетельствует о том, что Бутин при составлении графика учитывал ранее поставленные им трубы на 68 тонн. В сумме эти цифры составят предусмотренные договором 600 тонн. При этом он не высказывался о неполученной предоплате, о невозможности исполнения договора, о разрыве отношений, хотя Агеевым уже было сделано предложение об этом».
В прошлогоднем сентябрьском судебном заседании именно расходный кассовый ордер №2 от 25 января 2010 года, который подвергся нескольким противоречащим друг другу экспертизам, стал камнем преткновения для принятия однозначного судебного решения, и, главным образом, поэтому уголовное дело Бутина была отправлено прокурору на дополнительное расследование.
На этот раз судья Сулейменова критически отнеслась к результатам последней экспертизы, которую адвокаты Бутина трактовали в его пользу: «В судебно-технической экспертизе №2964 от 13 сентября 2013 года указано, что подпись от имени В. Бутина выполнена другим лицом при помощи технической подделки, путем перенесения красящего вещества подписи-оригинала на документ с помощью копирующих материалов».
Эта экспертиза вызвала у суда сомнение в достоверности по следующим основаниям: во-первых, противоречит трем предшествовавшим судебно-почерковедческим экспертизам, «которые категорично утверждают о том, что подпись в расходно-кассовом ордере №2 от 25 января 2010 года выполнена Бутиным»; во-вторых, содержит ответы на не заданные судом вопросы, в частности, трижды утверждая в исследовательской части, что подпись от имени Бутина выполнена другим лицом; в-третьих, содержит внутритекстовые противоречия, например, касающиеся красителей одних и тех же рукописных записей – в одном месте светло- и темно-фиолетового цвета, в другом – светло-голубого и голубого цвета и, наконец, светло- и темно-фиолетового цвета. Все эти факты, по мнению судьи, «свидетельствуют о том, что экспертиза проводилась крайне небрежно и некачественно».
Тем не менее, для сравнения суд исследовал представленную защитой копию расписки Бутина о получении 36 млн тенге (подлинность подписи в которой подсудимый не отрицает) и вот что обнаружил: и в расписке, и в расходно-кассовом ордере, в слове «миллион», написана одна буква «л» вместо двух, в то время как в верхней графе расходника, которую, по показаниям Надежды Жохи, заполняла она сама, в слове «миллион» ошибок нет. Суд, исследовав другие документы, заполненные рукой Бутина, обнаружил однотипность допускаемых им ошибок (одна гласная вместо обязательных двух) и пришел к выводу, что «написание слова «миллион» с одной буквой «л» характерно для Бутина и, в совокупности с другими доказательствами, еще раз доказывает факт получения денег Бутиным по расходно-кассовому ордеру №2».
Против Бутина сработало и то, что он «при рассмотрении уголовного дела в суде, нарушив подписку о невыезде, скрылся», впрочем, как и то, что «пытался урегулировать отношения с Агеевым по мировому соглашению о добровольном возмещении имущественного ущерба».
Суд посчитал вину подсудимого в совершении крупного мошенничества (ст. 177, ч. 3, п. «б» УК РК) полностью доказанной. Осудив Бутина на четыре года лишения свободы вместо семи максимально возможных по этой статье, суд учел, что подсудимый имеет на иждивении малолетнего ребенка, прежде судим не был, но при этом совершил тяжкое преступление, ущерб по делу не возместил, в содеянном не раскаялся, так как своей вины не признал. С учетом ареста находиться Владимиру Бутину в местах не столь отдаленных без малого три года. При этом он так и остался должен Александру Агееву 36 миллионов. Вряд ли Владимир Бутин безропотно примет приговор суда, тем более что у него есть право обжаловать это решение в суде вышестоящей инстанции.