С такими словами обраща­ется к жителям Степно­горска, Казахстана и других стран мама двоих детей 34-летняя Евгения Рязанова. Год назад рядовая поездка в такси обернулась для нее страшной автокатастрофой. И сегодня для спасения и продолжения ее жизни необ­ходимо неотлагательно всем миром собрать 30 миллионов тенге.

До и после

30 миллионов… Сумма для самой обычной семьи просто за гранью фантастики. Три года назад молодое семейство Ев­гении с помощью родителей пенсионеров наконец-то обзаве­лось собственной квартирой в 1 микрорайоне и знает, насколько дорога каждая копеечка. До это­го Женя с мужем и двумя детьми в течение многих лет проживали в съемном жилье. Казалось бы, жизнь молодой женщины только начала набирать обороты: спу­стя годы мытарств долгождан­ная квартира в собственности, рядом любимые мужчины - два сына и заботливый муж. Инте­ресная работа торгового пред­ставителя, деловые встречи, профессиональный рост. Но все изменилось 23 декабря 2021 года, когда рядовая поездка в такси разделила ее жизнь на до и после. И огромное счастье, что спустя год Женя сама может говорить об этом:

- Именно тот день 23 дека­бря прошлого года я совсем не помню, - рассказывает она. – Не помню, как проснулась утром, чем занималась в этот день. Со­бытия дня восстанавливались со слов людей, которые были рядом. В тот день мой муж на­ходился в Бестобе у своих роди­телей, помогал по хозяйству. У моей подруги в Бестобе жил мо­лодой человек, и мы собрались поехать к нашим мужчинам. Вызвали такси-индрайвер. Нас было три подруги: Дарья, Татья­на и я. Татьяна села вперед на пассажирское сиденье, конечно, пристегнулась. Мы с Дашей си­дели сзади. Да, сегодня я уже понимаю, что моя вина была в том, что я не пристегнулась рем­нем безопасности. Но на задних сиденьях редко кто пристегива­ется, особенно во время поезд­ки по городу.

Машина еще находилась в городе, такси двигалось по всем правилам, без нарушений ПДД. Но роковой момент застал их, казалось бы, в самом безопас­ном месте – в центре Степно­горска, в районе городского рынка, у заправки «Аурика». Су­пруг Жени во время поездки был с ней на видеосвязи. И, будучи в Бестобе, видел, как его жена попала в аварию. Тогда бесе­ду супружеской четы прервал резкий звук удара, пронзающий визг тормозов, и картинка в те­лефоне закрутилась, как в обе­зумевшем калейдоскопе. Пона­чалу мужчина смутно надеялся, что это просто неудачная шутка, что девчонки решили его нелепо разыграть… Но, когда на экране телефона появились сигналь­ные огни машин спасательных служб, он окончательно осоз­нал: жена попала в большую беду.

Лихач на встречку

Тут же мужчина выехал из Бестобе в Степногорск, приехал в больницу в поисках Жени. Здесь же, в больничных коридо­рах, находился предполагаемый на тот момент виновник ДТП, пошедший на обгон и выехав­ший на встречную полосу прямо перед носом такси, в котором находились Женя и две ее под­руги.

Даша и Таня пострадали сильно. У одной женщины от удара вылетел весь верхний ряд зубов. Татьяне, сидевшей на пе­реднем сиденье, раздробило та­зобедренный сустав. Водитель такси, к счастью, не пострадал, в отличие от его автомобиля, ко­торый не подлежал восстанов­лению. Но основной удар приня­ла на себя Женя.

- Я много размышляла о при­чинах аварии, - говорит сегод­ня Евгения, – прокручивая в голове ее детали. Такси у нас было праворульным. Я сидела слева. Наверное, инстинктив­но водитель хотел увильнуть от удара с правой стороны и под­ставил правую. Из всех троих я пострадала больше всех, и уже потом столичные нейрохирурги признались, что степногорские врачи сотворили чудо. Да, в их задачу на тот момент не входи­ло зашивать меня эстетично – лишь бы спасти. Как мне сказа­ли позже, таких, как я, даже ско­рая помощь не забирает с места происшествия, так как выжива­емость крайне низкая и практи­чески нет смысла везти к вра­чам. Мне просто повезло, что в момент аварии случайно рядом проезжала скорая помощь, и она меня отвезла в больницу, не вдаваясь в подробности. Если бы пришлось ждать скорую из больницы по вызову – шанс вы­жить был бы минимальным.

Итак, Евгению с множествен­ными травмами госпитализиро­вали в реанимацию, сразу же провели несколько операций. От удара раздробились лобные кости, лопнула оболочка мозга, шла кровь из глаз, носа, изо рта, из ушей. Были сломаны 4, 5, 6 ребра, предплечья. Переломан весь лицевой скелет, в 3 местах сломана верхняя челюсть. В 4 местах - нижняя челюсть, один из переломов был открытым. Сегодня у Жени отсутствуют ко­сти лба.

Полтора месяца девушка провела в коме после трепана­ции черепа. По выходе из нее она еще две недели лежала в травматологии. Потом девушку выписали.

- Как я не помню день аварии, - говорит Женя, - так не помню и день выхода из комы. Видимо, мой мозг стер эти болезненные воспоминания, так как пережить это все очень сложно. Медсе­стры говорят, что я в бреду про­сила зеркало. Мне его, конечно, не давали. Потом, когда я уже пришла в себя, мне, конечно, пришлось встретиться и с этой правдой. Но я хочу пояснить лю­дям, у которых прошу помощи. Деньги требуются не для воз­вращения красоты или эстетиче­ских целей. Нет, сегодня у меня полностью ослеп правый глаз. Как говорят очевидцы, после аварии он провалился в глаз­ницу. Левый глаз видит плохо, идет большая нагрузка на него. У меня не слышит одно ухо. Полностью пропало обоняние, не чувствую даже резких запа­хов. Но самое страшное даже не в этом. Без лобной кости, без за­щиты, мой мозг трется о ткани и в любой момент может лопнуть. Тогда уже ничто не спасет…

Пьяный за рулем

А что же виновник автомо­бильной аварии? Молодой чело­век 1995 года рождения. Спустя два часа после аварии алкотест показал содержание 2,42 про­милле алкоголя в его крови, что считается средней степенью опьянения. Сильная степень опьянения от 2,5 промилле. «Учитывая, что тест был взят не сразу, а через время, – раз­мышляет Женя, - и человек от шока протрезвел, можно предпо­ложить, что он был очень пьян. Эксперты говорят, что такой ко­эффициент равен приему, как минимум, одной бутылки водки».

Вот выдержка из специаль­ного сайта о степени алкоголя в крови и реакции организма:

«1,3 – 1,5 промилле: отсут­ствует равновесие, зрение за­туманено, возникают трудности с передвижением и с речью. Мышление, восприятие и спо­собность к принятию решений сильно нарушены. Эйфория по­немногу проходит и сменяется неприятными чувствами, такими как тревожность, беспокойство, гнев и подавленность.

1,6 – 1,9 промилле: вас на­полняют сильные отрицатель­ные эмоции, в результате вы можете стать агрессивным – и ненамеренно причинить вред себе или другим. На этой ста­дии могут образоваться провалы памяти – мозг больше не фик­сирует происходящее. Мотор­ные функции сильно нарушены. Более 2 промилле: вам не скрыть спутанности сознания, бестолко­вости и неспособности понимать происходящее. Вам нужна по­мощь, чтобы встать или ходить. Если вы нанесете себе травму, то, скорее всего, не осознаете этого, поскольку не чувствуете боли. Вас тошнит или рвет (у некоторых эти симптомы могут возникнуть раньше). Поскольку рвотный рефлекс нарушен, есть опасность захлебнуться соб­ственной рвотой. На этой стадии часты провалы памяти, поэто­му вы, очевидно, на следующее утро ничего не вспомните».

- Причем, с ним в машине еха­ла его сестра, - поясняет Женя. - На вопрос прокурора о том, по­чему женщина, видя, что брат находится в нетрезвом состоя­нии, не остановила его, а позво­лила родному человеку быть по­тенциальной опасностью и для себя, и для общества, она гру­бо ответила: «Он не был пьян, понятно?». На вопросы моего адвоката сестра вообще отказа­лась отвечать, но это ее право.

Сразу после аварии семья пьяного виновника, выехавшего на «встречку», пыталась «дого­вориться» с потерпевшими:

- Мужу поступали звонки с просьбой «угомонить тещу», - рассказывает Женя, - хотя мои родители адекватные люди, они не агрессивные, ни с кем не ру­гались. Даже в Бестобе к моим свекрам приезжали родственни­ки виновника, просили забрать заявление, я еще в коме на тот момент лежала. Это, конеч­но, поразило моих родных. Я, можно сказать, между жизнью и смертью, без положительных прогнозов на жизнь, а они боя­лись, что виновник понесет на­казание. Хотя наше законода­тельство очень гуманно к таким лихачам. Максимум ему грозило бы три года. Но ему дали всего 1,5 года условно и присудили выплатить мне 2 миллиона тен­ге, хотя денег на лечение и вос­становление мне нужно в десят­ки раз больше.

Женя недоумевает, почему, казалось бы, плевое дело с яв­ным виновником, к тому же в алкогольном опьянении, так за­тянулось? Процесс длился не­сколько мучительных месяцев. За это время из числа постра­давших исключили Дашу с ее выбитым верхним рядов зубов и Таню с металлическими пласти­нами на тазобедренных суста­вах, посчитав их вред здоровью весьма легким. Также из дела выпал водитель такси, на кото­ром ехали женщины. Молодой человек только купил машину в кредит, занимался частным извозом, чтобы прокормить се­мью с маленькими детьми. По­сле аварии машина не подлежит восстановлению, но она с рос­сийскими номерами. Страховка не сработала. Парень остался без машины, без возможности заработка, но зато с кредитом, который нужно выплачивать еще долгое время…

- Дарья через прокуратуру за­ново подала заявление, - гово­рит Женя, - но ей позвонили из суда и сказали, что у нее слиш­ком завышенные требования – 1 500 000 тенге на восстановле­ние верхней челюсти. Даша от­ветила: пойдем в стоматологию, вам скажут, какие сейчас цены на зубы, к тому же настоящие здоровые зубы ничто не заме­нит. Нелепая ситуация: как-то вечером Даше позвонил вино­вник и велел ей спуститься на улицу: «У меня друг стоматолог. Он твой рот в машине посмо­трит и скажет, правда ли пол­тора миллиона тебе нужно!». Я считаю это издевательством. В итоге Даша, устав от борьбы, согласилась взять на лечение 420 000 тенге. Их ей привезли на работу. Отец виновника уже на пороге оглянулся и сказал: в следующий раз пристегивайся! Она опешила. Только и смогла прошептать: пьяным за руль нельзя садиться…

Таня тоже вошла в положе­ние и согласилась получать от виновника по 100 000 тенге в месяц на протяжении несколь­ких месяцев.

- Я испытывала большое мо­ральное давление, - вспоминает Женя, - девчонки были силь­но напуганы, такое ощущение было, что это мы виноваты в случившемся. Нас спрашивали, а куда мы ехали в тот день, к кому, зачем? Какое отношение это имело к делу? Подруга во время судебных заседаний по­яснила, что эта авария лишила ее заработка, так как она рабо­тала фасовщицей в магазине и из-за травм потеряла работу и не могла обеспечивать детей. На что защитник подсудимого спросил: у тебя, что, мужа нет? Если нет мужа, где отец детей? Платит он алименты? Подруга растерялась, не смогла среа­гировать на нарушение личных границ. В общем, мало того что мы пострадали, так и спра­ведливого приговора, на наш взгляд, не дождались.

У кого больше прав?

- Что примечательно, - обра­щает внимание Женя, - в этот день ни одна камера на пере­крестке у рынка не работала, ни у кафе «Женис», ни у «Аурики». Просто странное стечение об­стоятельств. По суду виновник должен был выплатить 2 милли­она тенге в течение двух меся­цев после вынесения приговора. В итоге мне пришло письмо из суда, что ему, без моего ведома, дали еще один месяц отсрочки, чтобы он смог решить свои фи­нансовые вопросы. А если бы мне срочно нужны были деньги на лечение и я договорилась уже с какой-нибудь больницей? В общем, в мое положение ни­кто особо входить не хотел.

Во время пребывания в коме мне требовалось специальное зондовое питание. В наших ап­теках родители его не нашли. Просили брата в Астане, тот передавал на такси. Они даже не понимали тогда, что любые чеки нужно собирать – на пита­ние, на памперсы, на лекарства. В день мне вводили 3 бутылочки зондовой смеси, это 10 000 тен­ге в сутки.

Я пропустила Новый год, ян­варские события, скачок цен, то есть на полгода точно выпала из жизни. До сих пор не могу при­выкнуть к тому, как изменился мир с декабря 2021 года.

Потеря отца

- После вынесения приговору виновнику, - признается Женя, - я всю дорогу домой рыдала. Счи­таю, несправедливым наказани­ем в полтора года условно для человека, который полностью разрушил мою жизнь, жизнь моих родителей, моих детей. Что самое удивительное: вино­вник так ни разу не извинился передо мной, перед девочками. По-простому, по-человечески не смог сказать «простите, ошибся, был не прав». Мы же люди, мы не звери, никто бы на него про­клятья не сыпал, мы люди про­стые. Но никакого раскаяния с его стороны я не увидела. Да, его отец пытался что-то гово­рить моим родителям. Сам ви­новник на просьбу о прощении не решился. Как-то приезжал с отцом, в молчании просидел час и ушел, как только я начала плакать. Сегодня я приняла и отпустила эту ситуацию. Прин­цип бумеранга никто не отменял - верю, что есть более могуще­ственные силы, которые расста­вят все точки над «i».

Старший сын Жени - студент Высшего колледжа, мальчик учиться на экскаваторщика- бульдозериста, получает сти­пендию за хорошую успевае­мость. Младшему 5 лет, раньше он ходил в детский сад, но се­годня находится дома с мамой.

- Сожалею о том, что во вре­мя моего пребывания в коме скончался мой родной биологи­ческий отец, - с грустью говорит Женя. – У меня очень хороший отчим, я называю его отцом. Но у меня был родной папа. По­сле развода с мамой он так и не завел семью, я была его един­ственной дочерью. Жил у своей сестры в другом городе. До ава­рии мы созванивались. У него был хриплый голос несколько месяцев. Обследование пока­зало рак гортани. Тогда, узнав о диагнозе, я схватила младшего сынишку в охапку и рванула к отцу. Мы так хорошо провели с ним время, о многом говорили, многое для себя поняли…

Когда я очнулась после комы, то долго не могла понять, поче­му отец мне не звонит? Разве ему безразлична моя судьба? И только месяц назад, когда уже невмоготу стало, мама призна­лась, что отца больше нет. Он умер, когда я лежала в коме. Го­ворят, он долго ждал моего звон­ка. Тоже думал, неужели он мне безразличен? Ему говорили то одно, то другое. Что я уехала в Южную Корею по работе, и там нет связи. Так он и скончался с мыслями обо мне.

Жить. Просто жить

- Сегодня мне требуется кра­ниопластика, - уточняет Евге­ния, - это вторичная хирургиче­ская процедура, выполняемая для восстановления дефекта черепа после предыдущей опе­рации путем удаления череп­ного лоскута. Другими словами, краниопластика – это разновид­ность пластики головы, которая проводится для исправления дефекта кости черепа. Опера­ция краниопластики восстанав­ливает внешний вид черепа до нормальной формы. После кра­ниопластики требуется ряд дру­гих операций, но краниопласти­ка для меня первоочередная, очень сложная операция, прохо­дит в несколько этапов.

В Казахстане такую операцию делают, но за мой случай не бе­рутся, так как он тяжелый. В опе­рации отказал институт Скли­фосовского в Москве. Родители обращались по всему миру, вез­де отказ. Так как ряд операций требует установки пластины. Берется за меня Турция, стои­мость одной операции - 18 000 долларов, и это только один из этапов.

Сколько стоит сама пласти­на, специалисты пока не знают, это выяснится в ходе лечения. Примерно от 5 до 25 млн тенге. Мы заказывали онлайн-консуль­тацию с турецким доктором, ко­торый сказал, что авиаперелет возможен только с медицин­ским сопровождением. Так как мой мозг прикрыт только кожей, любой стресс, скачок давления заставляет кровь пульсировать, что чревато разрывом кровяных каналов и кровоизлиянием.

Также помочь мне вызвался Новосибирский научно-исследо­вательский институт травмато­логии и ортопедии им. Я.Л. Ци­вьяна. По тому же плану в три этапа операции. Первая опе­рация стоит 240 000 рублей. Нахождение в послеопераци­онной палате за сутки состав­ляет 4 000 рублей. Неизвестно, сколько нужно будет находиться там после операции. Перерыв между операциями должен со­ставлять 4 - 6 месяцев. То есть сроки нельзя пропускать или за­тягивать. Не получится начать одну операцию и затем оста­новиться. Поэтому нужно быть уверенным в наличии полной суммы для всего цикла опера­ций. 30 000 000 тенге в целом надо.

- Сейчас я нахожусь на второй группе инвалидности, - продол­жает Женя, - ее, оказывается, надо каждый год подтверждать и продлевать. На последней комиссии врачи сказали, что по­сле всего лечения я все равно буду на пожизненной группе ин­валидности. Так как нерв умер от мозга к глазу, он рубцуется, правый глаз уже окончательно потерян, ничто его не спасет. Сегодня у меня атрофирован­ный нерв правого и частично левого глаза. После травмы воз­никли трудности в передвиже­нии. Мне трудно стоять, сидеть. Очень сильно болит копчик, сделали КТ поясничного отдела, и результаты показали протру­зию позвоночника, это первая стадия межпозвоночной грыжи в результате полученной травмы.

Каждый новый день для Жени – это подарок и, вместе с тем, большое испытание. Скоро ей предстоит лечение зубов, и оно будет происходить без обе­зболивания! То есть ей будут лечить и рвать зубы на живую. Потому что девушке после комы категорически запрещено при­нимать какие-либо таблетки, а уколы тем более. Ни аспирина, ни анальгина. Зубы ей буду уда­лять в Павлодаре под наблюде­нием реаниматолога.

- Мне нужно восстановить череп, - продолжает Женя, - как минимум, три операции нужны. Требуется операция по восста­новлению лицевого скелета, ис­правлению асимметрии лица. Врач Нурия Махатова иглоука­лыванием меня реабилитирова­ла, спасибо ей большое.

Моя пенсия по инвалидности составляет 52 240 тенге, муж получает 120 000 тенге. Это наш доход на семью из четырех че­ловек. Мы очень благодарны родителям мужа и моим маме и папе. Они пенсионеры, помога­ют в силу своих возможностей. Больших средств в нашей се­мье нет. А медлить нельзя. Мне очень тяжело далось обращение к людям за помощью. Тяжело по­казывать, в каком положении на­хожусь я сейчас. Долго думала и набралась смелости написать блогеру Арману Мухамеджанову. Он пришел ко мне домой со сво­ей супругой Кристиной. Целый вечер провели семьями. Он снял ролик и тут же выложил в интер­нет. Я очень волновалась. В ту ночь совсем не спала.

Ко мне посыпались сообще­ния от друзей, знакомых, тех, кто давно меня знает. Люди при­знавались, что не знали о моей ситуации, слышали об аварии, но не подозревали, что постра­давшей была именно я и что нуждаюсь в помощи. Это так ценно. Не могу передать слова­ми мою благодарность всем, кто проявил участие. Мне звонили и писали из России, люди тоже готовы помочь, и это такая мощ­ная поддержка для меня, для моей семьи. Спасибо всем, кто размещает информацию обо мне. Я даже не просила об этом, а многие незнакомые люди вы­кладывают мою историю у себя на страницах и в соцсетях.

- Благодаря Арману обо мне узнали, – говорит Женя. – На следующий день после вы­хода публикации на его стра­нице мы с мужем позвонили маме Армана, благодарили за то, что вырастили такого хо­рошего сына. Она ответила, что знает о моей ситуации, что Арман, вернувшись от меня, позвонил маме и заплакал в трубку, не мог остановиться. Хороший, добрый человек. Спасибо всем, кто высыла­ет мне 100 тенге, 200 тенге, кто-то 500 тенге, 10 000 тенге. Кто-то отправил 15 000 тенге. Я всех искренне благодарю и желаю вам всего самого хо­рошего! Сумма немалая. Мы все деньги собираем копеечка к копеечке. И я верю, я наде­юсь, что с помощью неравно­душия людей я смогу жить.