- Нам по 18 лет, - отшучивается Рамзия Султановна на вопрос о возрасте. – Сна­чала Богу скажу спасибо! Все годы наши. Никто, конечно, стареть не хочет. Супруг с 1938 года, я с 1940 года. Вот и посчитайте. Мы с ним всю жизнь в деревне на свежем воздухе прожили, поэтому и хорошо сохра­нились.

Мисбах и Рамзия родом из одной дерев­ни Каташкара Сарманского района в Та­тарстане. И даже в одном классе учились. Война забрала у обоих ребятишек отцов на фронт. Папа Рамзии так и не вернулся, оставив больную жену и детей. А вот отец Мисбаха с фронта был доставлен на ма­шине, переломанный, покалеченный, но живой. Что стало большим счастьем для семьи, для деревни.

- Мы уже в школе работали, - рассказы­вает Мисбах Миннехузиевич, – после уро­ков выходили в поля за пару километров от деревни. Собирали колоски несколько часов, потом возвращались в школу, и нам кусок хлеба давали. Конечно, пока до дома доберемся, уже этот кусочек съедался. А кто-то нес хлеб младшим в семье… Хоро­шо, у нас в деревне картошки много было, она нас спасла в голодные годы. Гуси, куры зерно не видели. Картошкой кормили.

- Раньше как было? – вспоминает Рам­зия Султановна. – Если у тебя отец не вернулся, значит, ты сирота. Таких детей не жалели, первыми отправляли на самые сложные работы. А если живой отец-фрон­товик, значит, это семья героя, и их детей старались оберегать. Я за старшую в семье осталась, отец погиб, мама болела. Надо было помогать растить младших. С 14 лет уже имела запись в трудовой книжке, с 1954 года. Работала и дояркой, и свинаркой, и зо­отехником. В 17 лет я уже водила трактор!

Хоть Рамзия и Мисбах и были однокласс­никами, но настоящие чувства друг к другу у пары возникли позже, в школе им просто некогда было думать о романтике. Пока шу­страя, стройная девчушка управляла сель­хозтехникой, Мисбах после окончания шко­лы, как положено, служил в рядах Советской Армии, кстати, в секретных войсках.

По возвращении из армии в родную деревню пора бы задуматься о создании семьи. А кто будет больным родителям по хозяйству помогать и младших братьев с сестрами поднимать?

Так и пришлось влюбленным дружить целых три года, пока окончательно не на­ладился быт в отчих домах. И с легким сердцем Мисбах и Рамзия скрепили свой союз. Мужчина – крепкий механизатор, его «золотые» руки способны возродить к жиз­ни любую, даже захудалую, сельскохозяй­ственную технику. Рамзия – сообразитель­ная, хозяйственная, юркая, все успевала и никакой работы не боялась. Так и жили, поддерживая друг друга и словом, и делом.

Решение переехать в Казахстан было вызвано, конечно, экономическими при­чинами в первую очередь. Юный Мисбах мечтал покорять целину, но не сложилось. Мечта не сбылась, но тяга к казахстанской земле осталась. Да и земляков много тогда, в 50 - 60-е годы, перебралось в Казахстан. С первой дочкой на руках Шаймуратовы сна­чала перебрались в Северный Казахстан.

- Вы знаете, что такое работа в лесхозе? – интересуется Мисбах Миннехузиевич. – В те годы ее называли «второй войной». Я дважды, считай, чуть не погиб. Огромные деревья валились на людей, руки-ноги ломало, а кому и голову пробивало. Инва­лидами люди становились. Я один сезон честно отработал и перевез семью в Ке­нес. Это совхоз рядом со Степногорском. Здесь мы прожили больше полувека.

Дружба народов

- Мы на татарском языке с детства го­ворили, - вспоминают Шаймуратовы, - рус­скому и немецкому языкам нас в школе учили, а мы поначалу ничего не понимали. Учителя нас называли – дети войны. Но со временем всему научились. А когда при­ехали в Казахстан, и казахский язык вы­учили. Мы всегда говорим: если живешь в Казахстане, надо и русский, и казахский знать. В Кенесе много переселенцев, оралманов. Некоторые вообще по-русски не понимают. И мы им помогаем, где-то в аптеке, где-то в больнице им переводим. В общем, выручаем друг друга.

Чета Шаймуратовых на зиму перебира­ется в Степногорск, поближе к детям. Де­душке уже трудно колоть дрова, а с недав­них пор и уголь! «Раньше уголь привозили мелкий, раздробленный. Так хорошо было. А теперь огромными булыжниками, руками не обхватить. Его же надо раздробить, а у меня руки болят…»

- Дети у нас хорошие, - признаются Шай­муратовы. – Дочь с зятем в Степногорске, другая в селе Азат живет. Много внуков, правнуков. Навещают, уважают, помогают. Общаемся даже со старыми соседями из Кенеса. Люди уже давно уехали из села, а до сих пор связь поддерживаем, говорят: лучше Шаймуратовых соседей не найти! А мы просто жили, дружно. Соседские дети все у нас гурьбой постоянно пропадали. Дверь всегда открытой была. Для всех де­тей с округи печеньку с конфетой находили.

Мисбах Миннехузиевич с утра до ночи ра­ботал в полях, в лесу. С рассветом уходил, с закатом возвращался. А когда и в поле при­ходилось ему ночевать в обнимку с техникой в буран. Сложная была работа, опасная. Но благодарная. Сколько на счету Шаймурато­вых удивительных историй! Например, ехал куда-то Мисбах Миннехузиевич по своим де­лам, колесо стрельнуло. Встал он на дороге, только вышел, как большегруз рядом остано­вился. Оттуда трое крепких мужичков выбра­лось. Не успел Мисбах Миннехузиевич опом­ниться, как один запасное колесо прикатил, другой домкратом машину поднял, а третий новенькое колесико уже пристроил. «Ребята, кто вы?» - только и охнул Мисбах Миннеху­зиевич. «Главное, мы тебя знаем! - ответили мужчины. – Это тебе благодарность за твою доброту, помнишь, ты нас из снежных зано­сов в метель на своем тракторе вытаскивал? В добрый путь, друг!»

Или другая история. Мисбах Миннехузи­евич старался каждое лето вывезти семью на родину, в Татарию. Маршрут «Москви­ча» был проторенным, лежал через Челя­бинск. И вот в одном из лесочков Шайму­ратовы сделали очередной привал. А не­подалеку дальнобойщики остановились. И машут, зовут Мисбаха Миннехузиевича чай пить. Он, конечно, к ним подошел. А они ему: помнишь нас? Нет, честное слово, из­вините, но не могу припомнить…

- Мы как-то ночью зимой из Костаная вам в Кенес материалы привозили, - объ­яснили растерянному Шаймуратову води­тели. – Заехали, ночь, темень, к кому об­ращаться? А тут вы на тракторе подъеха­ли - и так быстро, на раз-два, разгрузили машину. И еще ночевать нас оставляли, чтобы мы в метель ночью в Костанай не возвращались. Спасибо вам!

Вот так, в дружбе и согласии между собой, в первую очередь, и между всеми окружающими людьми, живут Шаймурато­вы свою спокойную, размеренную жизнь. С шутками, вкусными пирогами и верой во Всевышнего, в молитвах к которому нахо­дили спасение в самые тяжелые времена.

- Когда перестройка началась, - вспоми­нают они, – тоже трудно было. Работы нет. Денег нет. Молодежь стала выпивать. Мно­го горя люди видели. Разъехались соседи. А мы остались. Сейчас, конечно, уже ду­маем окончательно в город перебраться. К хорошему быстро привыкаешь! Хотим всем жителям города, всем казахстанцам пожелать мира и согласия. Будьте дружны­ми! И все будет хорошо!

Переплетение судеб

В народной памяти веками сохраня­лись предания об общих корнях тюркских народов. Определенная часть того или иного народа при ухудшении историче­ской ситуации искала убежища и защиту среди родственного себе другого народа. Первая крупная «татарская» волна из По­волжья на Урал, в Сибирь, в Казахстан и Среднюю Азию началась сразу же после трагедии 1552 года. Бессмысленное кро­вопролитие и грабежи победителей при по­давлении очередных народных восстаний снова и снова вызывали новые, большие или малые, потоки беженцев на просторы Казахстана. Надо отметить, что казахские султаны и бии не выдавали беглых татар (булгаро-татар) царским властям. Ответ на запрос о беглеце обычно звучал так: «Та­тарин не находится и никогда не находил­ся, да и поныне его пребывание совершен­но неизвестно». Могло быть и так, что под диктовку султана подобную отписку писал сам же разыскиваемый татарин.

Нередко татары уходили в казахские зем­ли, не выдержав налогового бремени или избегая солдатчины. Говорят, что жители не­коей татарской деревни целиком снялись с места и двинулись в эти края. Наконец, они добрались до местечка Лепсы. Здесь они приняли русские и казахские фамилии, дабы ввести в заблуждение ищеек царской вла­сти. Так они спасли своих сыновей от сол­датчины. В этих местах и сегодня немало та­тар, носящих русские и казахские фамилии.

У местного населения татары чаще всего находили доброжелательное отно­шение, приют и степное гостеприимство. В свою очередь, татары приносили сюда свою культуру оседлой жизни, привержен­ность к исламу и высокий уровень гра­мотности. В XVIII веке казахи и народы Средней Азии стали применять татарский сабан, считая его лучшим орудием пахо­ты. Некий татарский купец Ахметов при­вез казахам среднего жуза инструменты и посевной материал. Через два года они с благодарностью писали купцу, что теперь избавлены от голода.

Во второй половине XVIII века татары стали заселять Уральск (Яицкий городок). Когда царское правительство разрешило заселение других областей, то татары на­чали обживать Петропавловск и Семипа­латинск. Несколько позже возникли доволь­но крупные группы 6 татарских жителей в Акмолинске (Астана), Аулие-Ате (Тараз), Кокчетаве, Павлодаре, Атбасаре и других городах. Все это приводило к дальнейшему расширению взаимосвязей татар и казахов. Таким образом, эти два народа издревле связывали не только культурная общность, но и реальная экономическая жизнь.

Особую роль сыграли татары в повы­шении уровня грамотности населения в XIX - начале XX века. При отсутствии раз­ветвленной сети государственного образо­вания в Казахстане именно татары стали главными распространителями грамоты среди казахского населения. В 1863 году в Семипалатинске действовали уже девять частных татарских школ с почти 500 уча­щихся. К примеру, Абай Кунанбаев учился сначала у аульного муллы, затем продол­жал свое образование в Семипалатинском татарском медресе.

Значительные изменения в составе та­тарского населения Казахстана произошли в советский период. Это было связано с условиями революционных потрясений и гражданской войны, голодных годов в По­волжье и периода коллективизации сель­ского хозяйства. Некоторые татары были выселены из родных мест как баи и кулаки, как мусульманские священнослужители.

Освоение целинных и залежных земель в 50 – 60 годы прошлого века, когда были образованы даже татарские совхозы, так­же привело к увеличению татарского насе­ления. Таким образом, к 1990 году число татар в Казахстане достигло 320 тысяч человек. При Доме дружбы и творчества Степногорска в числе девяти этнокультур­ных общественных объединений много лет действует татаро-башкирский «Юл­даш». Цель общества - в укреплении ста­бильности и согласия, сохранении языка, культуры, обычаев, традиций татарского и башкирского народов как ценного насле­дия предков и осуществление преемствен­ности поколений, воспитание у молодежи любви к Родине и уважения к старшим. Здесь сохраняют и передают молодому поколению традиции, обычаи татарского народа. Татары в Казахстане выступают за укрепление разносторонних связей ре­спублики со своей исторической родиной. Межнациональное согласие и культурное сотрудничество всех народов воспринима­ется как важнейшая задача в обществен­ном татарском движении Казахстана.