Главная » 2013 » Март » 28 » Дело дошло до суда спустя 10 месяцев после гибели 13-летнего Олега Желева
22:46
Дело дошло до суда спустя 10 месяцев после гибели 13-летнего Олега Желева
В Степногорском городском суде начался процесс по уголовному делу Константина Каргина, обвиняемого в ненадлежащем исполнении обязанностей по обеспечению безопасности жизни и здоровья детей, что повлекло по неосторожности смерть малолетнего Олега Желева.
Судья Максутхан Ахметов после оглашения статьи 138, ч. 2, Уголовного кодекса РК, по которой обвиняется инструктор Степногорского военно-учебного пункта Константин Каргин, объявил состав суда. Поддерживает обвинение заместитель прокурора города Курмет Аубакиров. Интересы потерпевшей - матери погибшего мальчика Марины Желевой - на суде представляет адвокат Лидия Омельяненко. Подсудимого Каргина защищает адвокат Александр Бреус.
Курмет Аубакиров обвинил инструктора ВУПа Константина Каргина в том, что он, будучи членом общественного объединения «Союз ветеранов ВДВ г. Степногорска», под эгидой которого создан военно-учебный пункт, выполнял обязанности инструктора по парашютной подготовке курсантов ненадлежаще. Прокурор указал в действиях инструктора на ряд нарушений нормативно-правовых актов, касающихся военно-спортивной подготовки допризывной молодежи. Так, «к начальному обучению по парашютной подготовке допускаются юноши и девушки в возрасте от 15 до 25 лег». Олегу Желеву на момент трагедии не было еще 13 лет. В обвинении также говорится, что «учебно-тренировочные занятия и соревнования разрешается проводить при погодных условиях, не представляющих опасности для здоровья и жизни спортсменов». 30 апреля 2012 года, когда случилась трагедия, сообщалось о штормовом ветре с порывами до 29 метров в секунду.
Как сказал Курмет Аубакиров, «Каргин… никаких мер по соблюдению требований безопасности не принимал…». У курсантов не было средств индивидуальной защиты. Три учебных парашюта, взятые в ВУПе для проведения наземной парашютной подготовки, «не соответствовали предъявляемым требованиям, так как… к ним должна была прикреплена длинная страховочная веревка». Занятия проводились в отсутствие медицинского персонала.
И в результате 30 апреля 2012 года произошло непоправимое…
На суде Константин Каргин не признал себя виновным.
Из ответов обвиняемого на вопросы его адвоката участники процесса узнали, что Каргин с 2009 года обучал курсантов парашютной подготовке в ВУПе, и выполнял эту работу со знанием дела, так как сам прошел обучение в десантной-штурмовой бригаде Капчагая, что подтверждено сертификатом. Особо было отмечено, что за эту работу ни Каргину, ни другим инструкторам ВУПа, не платили. Несмотря на то, что в курсанты принимались дети не младше 15 – 16 лет, когда разрешаются прыжки с парашютом, 12-летнего Олега Желева взяли в ВУП, как утверждает Каргин, после неоднократных уговоров Сергея Думского - друга семьи Желевых. «Врешь!» - не сдержалась в этот момент Марина Желева. При этом подсудимый пояснил, что вопросами зачисления и отчисления занимались Владимир Советов, бывший тогда председателем Союза ветеранов ВДВ г. Степногорска, и начальник ВУПа Сергей Олейник.
Константин Каргин сообщил суду, что 30 апреля парашютная подготовка проводилась с теми курсантами, кто готовился к военно-полевым сборам под Астаной и либо уже совершал прыжки с парашютом, либо подходил для этого по возрасту. Олег Желев, как и другие малолетние курсанты, в этот список не входил, но пришел на занятия, по словам обвиняемого, по своей воле – не отправлять же его одного обратно в вечернее время?
Рассказав о том, как отрабатывается гашение купола парашюта, Константин Каргин после вопроса адвоката сосредоточился на случившемся в поле: «Когда собирались ехать в город, ветер стих, и курсанты уговаривали меня, и я согласился, потому что ветер был нормальный, в районе стелы выполнить упражнение «гашение купола», так как место подходило для этого… Была установлена очередность для тех, кто раньше совершал прыжки. Это Цыпленков и Жумин…». Как Олег Желев взял третий парашют, кто рядом с ним находился, инструктор не знает, так как «был в поле примерно в метрах 50 – 70 от места старта» и только при гашении купола парашюта Цыпленкова «чисто интуитивно повернул голову» и увидел, что «купол третьего парашюта наполнен». Каргин попытался его остановить, но был сбит…
После вопросов прокурора было установлено, что курсанты при гашении купола не были обеспечены средствами защиты. «Должны быть каска и берцы, - пояснил Каргин. - У нас в наличии этого нет. Есть только то, что нажили своим потом, трудом». По словам инструктора, когда его учили в ВУПе в 1980 году, страховочная веревка при парашютной подготовке не использовалась – не было ее и в этот раз, когда уже сам Каргин обучал курсантов парашютному делу.
На прямой вопрос прокурора, употреблял ли Каргин спиртное в день трагедии, подсудимый ответил утвердительно: «Да. После того, как все случилось».
Лидия Омельяненко обратила внимание суда на противоречивость показаний обвиняемого, сопоставив их с теми, которые были даны Каргиным практически сразу после трагедии, когда ему еще никакие обвинения не предъявлялись. Первоначально инструктор утверждал, что он, страхуя Жумина, которого понесло в поле с наполненным куполом, тогда же увидел наполненные купола парашютов Цыпленкова и Желева.
Представитель потерпевшей ставит под сомнение и версию, появившуюся после второго опроса Жумина, когда уже было возбуждено уголовное дело, - о том, что он «без спросу второй раз выполнил упражнение», в связи с чем попросил никого не обвинять.
Обратив внимание суда на противоречивость показаний Каргина, который объяснил неточность первых шоковым состоянием и теперь настаивает на достоверности сказанного в суде, Лидия Омельяненко усомнилась в законности существования самого ВУПа и породившего его общественного объединения, так как они отличным от закона содержанием наполняют такие понятия, как «ветеран», «курсант», «инструктор», «военно-учебный пункт», не ведут всей необходимой документации или делают это с нарушениями. Ясности в эти толкования подсудимый не внес, предложив обращаться за ней к Советову или Олейнику.
Наконец, Лидия Омельяненко, проанализировав график посещения занятий ВУПа, обратила внимания суда на то, что, если верить записям и сделанным в них отметкам, Олег Желев, как и другие малолетние курсанты, регулярно приходил на парашютную подготовку, включая практическую: «Почему же вы так настойчиво говорите, что Желев сам прибежал посмотреть и сам виноват в том, что подвел ВУП и вас под статью?».
Константин Каргин не знает, почему Олег Желев пришел на занятия, где его не ждали. Как и не знает, почему малолетние дети (в частности, Сабитов и Желев), которые приехали на парашютную подготовку в машине с инструктором, не поняли, что им нельзя надевать парашюты. Позже, отвечая судье, Каргин пояснил, что он, объясняя курсантам, кто из них будет выполнять гашение парашюта (пока речь шла только о Цыпленкове и Жумине, уже прыгавших с парашютом), таким образом дал понять малолетним курсантам, что им надевать парашюты не разрешено.
И представитель потерпевшей, и прокурор, и судья задавали подсудимому в разных вариациях один и тот же вопрос: видит ли он свои ошибки при проведении занятия на поле? Проигнорировал ли инструктор требования безопасности, допустив курсантов к выполнению упражнения без касок и без страховочной веревки? Кто позволил взять с собой малолетних курсантов на занятия? Кто должен был следить за тем, чтобы третий парашют, оказавшийся в руках у Олега Желева, не остался без присмотра? Чувствовал ли инструктор какую-то ответственность за безопасность малолетнего курсанта?
На последний вопрос Константин Каргин ответил так: «Как бы, конечно. Я же, вообще, не убийца детей. За всеми курсантами чувствовал ответственность».
У матери Олега Желева иное мнение: «Если бы этот человек не был в состоянии алкогольного опьянения, если бы он смотрел за детьми, а не пил в своей «газели», наверное, у детей были бы и каски». Марина Желева, отвечая на заданные ей вопросы, сказала, что сама отдала ребенка в ВУП, хорошие представления о котором имела по рассказам знакомых в связи с первым руководителем военно-учебного пункта в Степногорске Штундером. И всегда знала, чем ее сын занимается в ВУПе, – продемонстрировав эти знания, Марина Желева таким образом ответила на вопросы Александра Бреуса, в которых усматривала упреки в своей бесконтрольности за сыном: «Мне, что, надо было пойти с Каргиным на поле? Если бы я знала, я бы ползком пошла туда...».
После обеда заседание суда продолжилось. Были допрошены свидетели. Пролить свет на произошедшее суд просил сначала подростков, которые были в тот трагический день на тренировочном поле. Однако ни заместитель прокурора Курмет Аубакиров, ни адвокат Лидия Омельяненко, показавшая хорошее знание детской психологии, не смогли в полной мере разговорить мальчишек – они отмалчивались, входили в ступор, отвечали, что уже не припомнят подробностей случившегося. При этом на вопрос председательствующего судьи Максутхана Ахметова все подростки заявили, что давление на них никто не оказывал.
К слову, первый же свидетель, 17-летний Иван Будников, через несколько минут допроса и вовсе упал в обморок. Мать мальчика в сердцах воскликнула: «Вот поэтому я была против того, чтобы идти в суд!». «А чтобы мальчик прыгал с парашютом, не были против? Как с таким самочувствием принимали детей в ВУП?» - задавалась резонными вопросами Лидия Омельяненко. Допрошенный брат Ивана Степан Будников, по сути, ничего нового не сказал, а вот мама мальчиков пояснила суду, что ее сыновья страдают сужением кровеносных сосудов мозга, поэтому при волнении могут терять сознание. По словам матери Будниковых, после зачисления в ВУП сыновья стали лучше заниматься в школе, больше помогать дома, улучшили физическую форму.
Мать Олега Желева усомнилась в правдивости показаний братьев Будниковых, так как в период следствия они работали и работают в столярном цехе Владимира Советова – одного из основателей общества вэдэвэшников города и ВУПа. Мама мальчиков не стала отрицать этот факт, но заявила, что все допросы проводились в ее присутствии и на сыновей никто не давил.
К слову, адвокат подсудимого Александр Бреус практически у всех свидетелей интересовался, не злоупотреблял ли его подзащитный спиртным на занятиях, на что ребята пожимали плечами и робко отвечали, что не видели или не знают.
Адвокат Каргина продолжал находить «новые» подробности дела. Он напомнил про телефонный разговор матери братьев Будниковых с матерью погибшего Олега. «К сожалению, был такой разговор. Следствие шло, потом нам сказали, что дело закрыли. Ко мне обратилась мама Олега с просьбой встретиться с ее адвокатом, я согласилась. Звонков долго не было, но когда Марина позвонила и сказала, что завтра встреча с адвокатом, я никак не смогла встретиться – уезжала на свадьбу еще одного сына в Павлодарскую область. Я пыталась вежливо отказать, на что мне Марина ответила, что мои дети врут, их подговорили, и будут нести ответственность…» - припомнила мама Будниковых.
Не увенчался успехом и допрос Акана Естаева, который вел себя растерянно и постоянно вздыхал, а также называл инструктора дядей Костей.
Допрошенный в суде председатель городского общества ветеранов ВДВ Александр Мирошниченко заявил, что ему «мало чего известно по делу». В тот день он работал на своем производстве в Карабулаке. Когда Мирошниченко узнал о случившемся и приехал в реанимацию, то взял с собой несколько очевидцев трагедии и повез на место происшествия. По мнению Лидии Омельяненко, Мирошниченко на тот момент являлся главным должностным лицом общественного объединения и ему сам Бог велел составить акт расследования, но сделано это не было. До сих пор состоит в обществе ветеранов ВДВ и Константин Каргин. «Мы считаем, что он не виновен», - подытожил Мирошниченко.
Марина Желева напомнила суду, что есть заключение экспертизы, определившей степень алкогольного опьянения Каргина. «У вас есть постановление нарколога? У вас есть документы, что он состоит на учете как пьяница?» – вспылил Мирошниченко.
Допрошенный в суде начальник ВУПа Сергей Олейник в тот трагический день тоже не присутствовал на учебном поле – готовился к 20-летию Вооруженных сил РК. На вопрос адвоката потерпевшей, принимал ли Олейник на себя ответственность за что-то как начальник ВУПа, он ответил: «В мои обязанности входила бумажная работа, составлял расписание занятий, корректировал действия инструкторов». На кого возлагалась ответственность за обеспечение безопасности детей на занятиях, Олейник ответить затруднился.
Допрошенный в суде председатель республиканского общества вэдэвэшников Владимир Советов фактически отвечал за двух предыдущих свидетелей, которые постоянно ссылались на своего товарища – мол, они не до конца владеют ситуацией. По словам Советова, «всему виной вмешавшаяся мать-природа», а винить кого-то в гибели ребенка, считает Советов, и вовсе некорректно.
Для пущей убедительности свидетель сослался на послание Президента, где говорится об усилении военно-патриотического воспитания молодежи, и даже собрал материалы «центральных СМИ», где в положительном ключе написано об организации. «Я не считаю, что мы занимались незаконно, иначе подписей (отделов акимата. – Прим. авт.) не было бы!» - укрепил свою позицию Советов.
Лидию Омельяненко интересовало, какое юридическое отношение к городскому обществу вэдэвэшников на момент трагедии имел Советов. Оказалось, что юридически документы на городское общество десантников были оформлены на Советова.
- А какая была необходимость просить детей стереть с телефонов видеозапись занятия? – поинтересовалась у свидетеля Лидия Омельяненко.
- Я был бы рад, если бы запись была, чтобы восстановить происшедшее, - парировал Советов.
Последним в суде был допрошен зять подсудимого Максим Иваненко, который в злополучный день на машине Каргина привез детей на место происшествия. По его словам, об этом его попросил сам тесть. «Ничего такого не видел, сидел в машине в телефоне, была музыка…». На вопрос, был ли тесть Иваненко пьян в тот день, он ответил: «Так как мы собирались на отдых в тот день, в машине было пиво. После случившегося Каргин попросил попить. Что было – то и дал ему…».
- С вами был кто-то еще из взрослых? – спросил адвокат Бреус.
- Был Константин, мой сотрудник, вместе работаем. После случившегося он отправился домой, - ответил Иваненко.
На следующем заседании, после праздников, будут допрошены оставшиеся свидетели, которых не успели допросить в этот день: для мамы погибшего Олега Желева, которой стало плохо, вызвали «скорую помощь»…

Виктор МОЛОДОВСКИЙ, Максим БАЛУЕВ

Просмотров: 1606 | Добавил: Admin | Рейтинг: 5.0/5
Всего комментариев: 0
avatar