Как давно это было!.. Сколько с тех пор прошло перед глазами лиц, событий… Что-то уже и не вспомнить, что-то и не хочется вспоминать. Но главное помнится так, как будто и не было за плечами этих 64-х послевоенных лет.
С грустью вспоминается детство, как будто обрубленное войной. Жизнь как-то сразу поделилась на «до» и «после». «До» была большая, дружная семья. Отец и мать работали в колхозе. Детей в семье 8 человек, но нужды особой не ощущали, жили - как все, росли, учились, строили планы на будущее. Все изменил июнь 41-го. Федору едва исполнилось 13 лет. Мужчины ушли на фронт, а на колхозных полях их заменили дети, кто постарше.
Немцы не дошли до Алтайского края - вместо них пришел голод. Работали от зари до зари, но на урожай рот не разевай, все сдавали государству. Люди пухли и умирали от голода. Вот об этом лучше и не вспоминать.
В 14 лет Федор уже бригадир. Теперь он, как мужчина, должен был заботиться о семье, потому что старший брат воевал, а отца мобилизовали в рабочий батальон на оборонный завод «605» . На тот момент заводом его называть можно было только условно. В начале войны множество заводов эвакуировали в глубокий тыл и перепрофилировали на выпуск продукции, необходимой для фронта. Оборонный завод «605» был вывезен в Кемеровскую область из Москвы. В десяти километрах от г. Киселевска в чистом поле из вагонов выгрузили станки, протянули к ним электрические кабели, по всей округе набрали рабочих - и работа закипела. Выпускали снаряды для артиллерийских орудий. Уже потом постепенно все это стало обрастать крышей, стенами, подсобными помещениями. Жилья не было. Рыли землянки, по типу фронтовых, обогревались печками - «буржуйками». В эти же землянки потом переезжали и семьи рабочих. Поначалу основную работу делали специалисты, вывезенные вместе с заводом из Москвы. Конечно, все они верили, что как только война закончится, они вернутся домой. Но убивают не только пули. Людей косил голод. За тяжелый труд по 12 - 14 часов в день рабочие получали 400 - 500 гр. хлеба, на иждивенцев выдавали 300 - 350 граммов. Директор завода, генерал, имел особые полномочия и делал все, чтобы накормить людей и обеспечить бесперебойную работу завода. Он взял под свою опеку соседний совхоз и организовал подсобное хозяйство, где для заводской столовой выращивались картошка и капуста. Рабочие стали получать талоны на обед. «Пустые щи» один раз в день сил не прибавляли, но все же это позволяло людям хоть как-то держаться. А в это время в колхозе семья Гаврюшенко находилась в отчаянном положении. Как выжили – Федор Николаевич и сам теперь не понимает. Спасаясь от голода, они перебрались к отцу в землянку. Пусть в тесноте, зато вместе и работа есть. А вакантные места на заводе появлялись с пугающей частотой. От недоедания и непосильной работы люди умирали. Трудоспособных взрослых не хватало, и на их место вставали дети. Возле станков ставили деревянные подставки, на которые влезали худенькие ребятишки, и работа не прекращалась ни на минуту. Фронту нужны были снаряды. Больно вспоминать…. Лучше молча снять шапку перед этим безымянным подвигом.
Федора взяли на работу в заводскую военизированную охрану. И хоть было ему только 16 лет, но он получил настоящую винтовку и солдатское обмундирование. По ночам малолетние солдаты работали на отгрузке снарядов (за это давали дополнительно 100 гр. хлеба), а потом сопровождали вагоны со снарядами на фронт.
Много лет добрым словом вспоминает Федор Николаевич солдата, который спас ему жизнь. В жилом поселке были построены деревянные 2-этажные бараки для рабочих, в которых иногда случались пожары. Пожарной части при заводе тогда еще не было, ее функции выполняла заводская охрана. Во время одного из пожаров пол на чердаке горящего барака провалился, и Федор рухнул вниз. Находившийся рядом сержант успел подхватить его за куртку. Отделался, как говорится, легким испугом и крепким словом. Видимо, рядовой Гаврюшенко как-то отличался от других солдат своим отношением к делу, грамотностью, политической зрелостью, потому что именно ему по окончании войны начальство предложило выехать на учебу в Ленинградское пожарно-техническое училище МВД СССР. Шел 1946 год, но для курсантов война еще не закончилась. Среди развалин героического города пряталось немало бандитов и мародеров, для борьбы с которыми привлекались курсанты. С гордостью вспоминает, как отбили у бандитов пекарню – хлеб в те годы имел особую ценность.
Побросала его судьба по свету. Училище окончил с отличием и очень хотел остаться служить в Ленинграде. Но уж если надел погоны, то себе больше не принадлежишь. После войны по известным причинам правительство особое внимание уделяло урановому вопросу. Партия сказала: «Надо!», и десять лучших выпускников ленинградского училища поехали в Таджикистан служить в полку по охране Ленинабадского горно-химического комбината по добыче и первичной переработке урана. Этому комбинату Федор Николаевич отдал 20 лет жизни. Сколько всего за эти годы было – не расскажешь! Не раз приходилось и жизнью рисковать, как, например, во время пожара на складе, где хранились баллоны со сжиженным газом. Баллоны рвались – невозможно было подойти. Двое пожарных получили тяжелые ожоги. Но соседние склады все же удалось отстоять. А случались и совсем другие истории. В 1950 году караул, начальником которого в то время был Ф.Н. Гаврюшенко, вызвали на ГМЗ Ленинабадского горно-химического комбината. В бункер, куда ссыпалась руда, на транспортерную ленту затянуло рабочего. Ситуация чрезвычайная! Директор не стал сообщать в Москву об аварии и вызвал пожарных, надеясь на их профессионализм. Они не имели права заниматься не своим делом, но цех остановить было нельзя – потом запускать нужно несколько дней. А за это в те годы директор завода и головой мог поплатиться. Что делать? Нужно выручать и директора, и рабочего. С помощью спасательных веревок спустили пожарных в бункер и вытащили несчастного с искалеченными ногами. Москва так ничего и не узнала.
В Таджикистане Ф.Н. Гаврюшенко дослужился до звания подполковника и должности заместителя начальника отдела пожарной охраны (ОПО-3), а в 1969 году был переведен на аналогичную должность в г. Степногорск (ОПО-41). И тут судьба сыграла с ним злую шутку. Федор Николаевич вспоминает об этом с горечью.
Не успел он приступить к работе, как на ГМЗ случился крупный пожар. Загорание произошло на 1 этаже зд. 19 первой очереди. Начальник ОПО-41 был в это время в отпуске, и руководство тушением пожара взял на себя подполковник Гаврюшенко, хотя допуска на режимные объекты у него еще не было. К моменту прибытия двух пожарных расчетов пламя распространилось на верхние отметки. Огонь подошел к емкостям с техническим керосином. В здании была большая загазованность, и Гаврюшенко был вынужден запретить пожарным входить в здание, т.к. на тот момент газодымозащитную службу пожарные части еще не имели. Вызвали горноспасателей, которые такую службу имели, но они отказались входить в горящее здание. Да и не положено им было – инструкция по технике безопасности не позволяла. Приехал директор комбината С.А. Смирнов, сказал, что Москва требует принять все меры для ликвидации пожара. Никому ничего не надо было объяснять, все и так понимали, что рассчитывать нужно только на свои силы, помощи не будет. К утру пожар был ликвидирован, но 6 рабочих не смогли выйти из горящего здания и погибли. Буквально на следующий день зарубежные радиостанции сообщили о пожаре, случившемся «в хозяйстве Смирнова». Федор Николаевич был удивлен, как они могли так быстро узнать. Комбинат засекречен, Степногорска и на картах-то не было. Но правительственная комиссия не согласилась с тем, что это могло быть диверсией, всех больше устроила версия нарушения техники безопасности при проведении сварочных работ, хотя никаких сварочных работ в тот день не проводилось. Эта история поставила крест на карьере Ф.Н. Гаврюшенко. Его и начальника ОПО-41 А.А. Лопаткина (которого отозвали из отпуска) понизили в должности. Прислали нового начальника - майора Н.С. Гиманова. Впрочем, тот вскоре переехал в Поволжье, где позже погиб вместе со всем пожарным расчетом во время тушения пожара на танкере. А Федор Николаевич Гаврюшенко до самой пенсии так и остался подполковником. Но все-таки пожар на ГМЗ имел некоторые положительные последствия: вторая очередь ГМЗ строилась уже с учетом автоматической пожарной сигнализации и автоматической системы пожаротушения, а в пожарных частях была организована газодымозащитная служба и обновлен автопарк.
Да, всякое было…. Но теперь-то о чем сожалеть? Все равно - жизнь прожита хорошая.
В самые тяжелые, 90-е годы возглавлял городской совет ветеранов. Выплату пенсий задерживали. Ветераны приходили, просили помощи, а чем помочь? Пробовал ходить с ними к акиму М.С. Койшибаеву, но тот сказал: «Ты их ко мне больше не води, у меня казна пуста, служащие по 20% от зарплаты получают, городской бюджет – только на бумаге». Пришлось самим искать пути решения проблемы - договариваться с торговцами и перекупщиками, чтобы они продавали ветеранам муку, крупу и сахар в рассрочку. Трудное было время, но все же старались хоть как-то помочь, посещали больных, оказывали посильную помощь в погребении. Все беды и заботы ветеранов Федор Николаевич отлично знает – сам уже 25 лет на пенсии. Теперь, конечно, все по-другому. Государство пенсионеров не оставляет без поддержки. Вот и руководство ТОО СГХК (низкий поклон за это), несмотря на кризис, выделило 0,5 млн на нужды совета ветеранов комбината.
…Мы давно забыли про остывший чай. Федор Николаевич с гордостью показывает мне награды: медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг.», медали «За безупречную службу», «За боевые заслуги», «Ветеран труда СССР» и еще множество других наград. Удивительный человек. Жизнь научила его с оптимизмом смотреть в будущее.
Чем живет сейчас? Счастлив, что еще нужен кому-то, что еще в силах приносить пользу людям, что дочь и внук рядом. О чем же сожалеть?..