22:39 Лишняя (Виктор МОЛОДОВСКИЙ) | |
 Еще снег не вытаял в ложбинах у дорог, как оказалась Галина выставленной на улицу – за то, что приютила бездомных кошек в съемной квартире, а управиться, сама нуждающаяся в постоянном заботливом пригляде, с ними не сумела. Нездоровая, милостью верующих людей нашла она себе пристанище сначала в незапертом дачном домике, а как избили ее там чужаки нещадно – перебралась в брошенную собачью конуру...Галина считает себя птицей вольной. Во всяком случае, так она отмахивается от вопросов о том, где ютится и почему не пытается хоть как-то устроиться среди людей. А что Галине еще ответить на праздное человечье любопытство, если даже двум родным братьям, на первый взгляд, вполне благополучным братьям, она оказалась не нужна? Правда и то, что мир не без добрых людей. В церкви давно уже приметили позади стоящую женщину, которая не спешила после службы домой. Да и вид пришлянки укреплял догадку: неустроенная, с подорванным здоровьем, но при этом выносливая и закалившаяся в долготерпении. Слово за слово, и приоткрыла Галина тайну своей горемычной жизни. Были, были и у нее счастливые времена – и когда с мамой в одной квартире здесь, в Степногорске, жила, и когда в Киеве в писании картин мастерства набиралась, и даже еще год назад – когда несколько молитвенных дней провела она в Богородице-Рождественском женском монастыре в Караганде. …Но пришли черные дни, о которых Галина говорить не хочет. Давно уже ей, прописанной в доме ушедшей в иной мир матери, не находится места. С каких-то пор сама Галина не всегда полная повелительница уму своему, хотя и не доходит у нее до крайнего – просто, впадая в ступор от странностей человеческих, порой замыкается она в себе, отстраняется от внешней жизни и мало что в ней разумеет. Да и здравым умом трудно постичь, как она, наделенная художническим даром, привыкшая доверять людям и всей душой болеющая за брошенных домашних животных, оказалась ненужной родным братьям, безразличной окружающему большинству и вызывающей раздражение, до рукоприкладства, у враждебных единиц. Одна, без своего угла, без средств к существованию, без радостных красок завтрашнего дня. Не каждую буднюю, а потом и воскресную службу можно было видеть Галину в церкви. И уже успевшие проникнуться ее нелегкой участью верующие люди, помогавшие ей кто едой, кто одеждой, а кто и временным приютом, обменивались скудной информацией: один видел несчастную женщину, непричесанную и плохо одетую, бродящей по городу, другой успокоился при виде Галины, старательно выводящей на улице название нового магазина, третий ужаснулся виду спящей возле канализационных труб бродяжки в окружении бездомных кошек, кому-то художница-самородок накануне вручила старательно выписанный карандашом портрет, а кто-то видел ее в последний раз в студеную слякоть бегущей в сторону дач - босой и расхристанной. Неладное с человеком творится. Надо, надо помочь – не в одной сострадающей голове укрепилась спасительная мысль. Одна из прихожанок вспомнила, как похвалялась Галина своими родными братьями – всё у них хорошо и дома, и на работе: один, хоть и с сердцем нездоровым, двумя отделами умело управляет, другой тоже на работе у начальства на хорошем счету. Как не позвонить таким завидным братьям? Наверное, сестра сама отдалилась от них и исчезла из виду, а скажи им о плачевном состоянии Галины – вмиг откликнутся, возьмут под постоянную родственную опеку. На звонок чужого человека ответил один из братьев – недослушал историю своей сестры, нуждающейся в помощи, и раздраженно позвал к телефону другого брата (видно, первый – сердечник, нельзя его волновать – не раз говорила Галина). «В гостях один у другого, - смекнул звонивший, - значит, ценят братья родственные отношения – добрый знак». Другой выслушал звонившего внимательно и в момент наступившего молчания выразил неподдельное недоумение: а чем он-то сможет помочь? Тут и здоровый-то человек – от такого братского «участия» - впадет в ступор, что уж о больном говорить. Разговор не заладился. Видно, не впечатлило братьев услышанное. Во второй раз одному из них позвонила представившаяся прихожанкой православной церкви: Галину сильно избили, сейчас она в церкви, и идти ей некуда, срочная медицинская помощь нужна сестре. Никто за Галиной в тот тяжелый для нее день не приехал… Слышал я позже, что оказалась-таки Галина в больнице – правда, не в обычной, а в психиатрической, продержалась там какое-то время на уколах, а вышла после лечения ко всему безучастная – словно и неживая. И взгляд у нее был тогда пугающий: то потухший, безжизненный, лишенный осмысленности, то испытующий, укоряющий, пронзительный. Потом уже, тяжело отходя от лечения, призналась Галина, что никогда в жизни в такую лечебницу больше не вернется, потому что ничего больнее, мучительнее и страшнее тех уколов, какими ее регулярно «успокаивали», никогда не испытывала. И правда, когда в период очередного ухудшения здоровья вызвали «скорую» Галине, в миг сорвалась она с места и, босая, раздетая, побежала прочь из страшного города в спасительную ночную стынь. Но, кажется, был и один плюс в том жестоком лечении. С установленным врачами диагнозом, при поддержке добрых людей, получила Галина инвалидность, а вместе с ней, после сбора необходимых документов, и государственное пособие. А еще надежду - на комнату в общежитии, причем в льготном списке инвалидов – правда, для этого нужно новые документы собрать. Какое-то время социальных денег, с учетом заказов на картины и материальной помощи прихожан, хватало Галине на недорогое съемное жильё… А что потом - вы уже знаете… Еще снег не вытаял в ложбинах у дорог, как оказалась Галина выставленной на улицу – за то, что приютила бездомных кошек в съемной квартире, а управиться, сама нуждающаяся в постоянном заботливом пригляде, с ними не сумела. Нездоровая, милостью верующих людей нашла она себе пристанище сначала в незапертом дачном домике, а как избили ее там чужаки нещадно – перебралась в брошенную собачью конуру. Так и живет до сего дня Галина - вольная птица, в стороне от людей, лишняя в человеческом мире… Виктор МОЛОДОВСКИЙ P.S. На днях будку, в которой, зарывшись в тряпки, по ночам ютилась Галина, разобрали. Еще какое-то время никому не нужная женщина перетерпит в старом дачном домике. А дальше, с усилением пронизывающих холодов, с приходом стылой осенней сырости, с непременной после всего этого болезненной лихорадкой – что? Что дальше? Социальных денег у Галины на руках нет, так как все ее документы хранятся у братьев. Их любящая сестра тревожить не решается. Первым делом Галине нужны теплые осенние сапоги, 38 размера. Чтобы претендовать на комнату в общежитии, ей надо выписаться из маминой квартиры, в которой живет брат с семейством, и собрать необходимые документы. Никак не обойтись Галине без помощи местной власти. Главным образом, поэтому и решил я написать о Галине, которая никак не хотела этой публикации и просила фамилии не называть, чтобы не подвести любимых братьев. Если кто-то из вас, уважаемые читатели, готов помочь несчастной женщине, знает, как все наилучшим образом обустроить, позвоните в редакцию – будем ждать. | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |