Из записок Юрия Николаевича Тимонькина, бывшего генерального директора НПО «Прогресс»: «Осталась у меня со времен моего первого директорства в Бердске привычка – заглядывать во все уголки предприятия, где работаю. Вот и два года назад, вернувшись в Степногорск после почти 20-летнего перерыва, не смог я удержаться, чтобы не походить-побродить по заброшенному девятиэтажному зданию заводоуправления, на котором только аршинные буквы напоминали о былой мощи «Прогресса». И вот на чердаке девятиэтажки я обнаружил сваленную в угол большую кипу одинаковых книг с названием «Трудные шаги «Прогресса». Связанные пачками по 20 экземпляров, невзрачно оформленные, покрытые многолетней пылью (летопись издана в 1992 году), книжки эти встревожили мою душу, заставили сильнее биться сердце – в двухстах пожелтевших страницах запечатлена целая эпоха, вся история создания и становления степногорской биотехнологии. История 15 лет моей жизни и жизни тысяч моих товарищей, с которыми мы поднимали «Прогресс», оказалась никому не нужной… Как же так случилось?!».

Степногорск, 1970 – 1984, Перов, Ботов и Подкопаева

Рассказ о переезде из Бердска в Степногорск Юрий Николаевич Тимонькин начинает с упоминания о своем приятеле, специалисте в кораблестроении: чтобы была у корабля благополучная жизнь, поучал судостроитель, надо еще на этапе определения контура корабля, присвоения ему номера или названия назначать капитана. И он сам будет участвовать в «строительстве» своего плавающего «дома»: наберет команду, назначит кока, подберет помощников – под свой «стиль», а когда придет пора сойти кораблю со стапелей, то капитану останется только разбить бутылку шампанского о корабельный борт. Почему бы и с заводом не так – на этапе его строительства не назначить директора? Предложение Тимонькина понравилось в верхах. И когда на Бердском химическом заводе дело было поставлено толком, Юрия Николаевича, готовя к Степногорску, направили на Омутнинский химзавод заместителем директора по строительству завода «Прогресс». В автобиографии моего героя об этом факте написано так: «14 декабря 1970 года приказом №17 начальника Главмикробиопрома я был назначен директором химического завода «Прогресс» в городе Степногорске Казахской ССР».
О чем думал Тимонькин, когда январским утром 1971 года вместе со своим водителем Анатолием Красновым (впоследствии начальником автогаража на «Прогрессе») добирался на директорском автомобиле в Степногорск? Может, кому-то странным покажется, но Юрий Николаевич легко прощался со своей второй родиной, к которой, как верно подметила мать, «прирос», - легко, потому что считал исполненным свой долг перед Бердском, потому что подобрал себе достойную замену, потому что, увозя с собой большую команду специалистов, подготовил и им достойную молодую смену, наконец, потому, что впереди новое, большое, интересное дело. В Степногорск, так получилось, не поехала семья Юрия Николаевича Тимонькина, к тому времени вторая (что ж, трудно обустраивать семейный очаг с человеком, который днями и ночами пропадает на заводе). Уж во всяком случае не своих женщин упрекает Юрий Николаевич за несложившееся семейное счастье – напротив, благодарен Тимонькин Вере Алексеевне Алексеевой за двух дочек, Татьяну и Ирину, и Марии Прокопьевне Вишникиной за сына (Алеши уже нет в живых, погиб в 40 лет, - уточняет Юрий Николаевич, едва сдерживая ком в горле).
Вот с учетом всего этого можно сказать, что с назначением в Степногорск для Тимонькина, действительно, начинался новый этап в жизни – «трудный, но счастливый», добавляет Юрий Николаевич, как бы корректируя название книги Э.И. Перова «Трудные шаги «Прогресса».
Кстати сказать, и Эдуард Иванович Перов, сменивший в 1984 году Тимонькина на посту директора «Прогресса», и многие другие герои этой книги – из той когорты сподвижников Юрия Николаевича, кто не задумываясь откликнулся на призыв своего руководителя осваивать еще одну казахстанскую целину (то, что должны были производить на «Прогрессе» с применением технологии микробиологического синтеза, помогало, в частности, не только сохранению целинного зерна, но и придавало ему особую устойчивость в условиях рискованного земледелия). Вот как о своих соратниках пишет сам Тимонькин в книге «Трудные шаги «Прогресса»: «На местных специалистов на первых порах нам особенно рассчитывать не приходилось. Во-первых, из-за специфики нашего производства (по традиции называясь химическим, «Прогресс», как и его предшественники с таким же профилем, предназначался, в первую очередь, для производства биологических средств защиты растений и животных. – В.М.). Во-вторых, с Минсредмашем (в ведении которого был Целинный горно-химический комбинат – градообразующее предприятие. – В.М.) мы «тягаться» не могли…И начал я искать нужных специалистов по всей стране. Но в первую очередь стал «трясти» Бердск, подбирать на химзаводе людей, которых хорошо знал. Многих я оттуда тогда «переманил».
Какие основные задачи стояли в тот период перед дирекцией завода? Повседневно контролировать ход строительно-монтажных работ, обеспечивать успешное сооружение первой очереди… И главных специалистов надо было подобрать заблаговременно, чтобы поставить их на курирование тех объектов, которые строились и вводились первыми.
Энергетика – кровеносная система такого сложного технически и технологически предприятия, как «Прогресс». Значит, с этого и надо было начинать. И я сделал ставку на бердчан Эдуарда Ивановича Перова, назначив его главным механиком и энергетиком, Виктора Васильевича Журавлева – его заместителем, В.К. Бочкарникова – начальником службы тепловодоснабжения. В то время в стенгазете на Бердском химическом заводе даже появилась оригинальная карикатура: двери отдела главного энергетика крест-накрест заколочены досками и на них надпись: «Отдел закрыт, все ушли на «Прогресс».
Одновременно надо было начинать формирование технологической службы. Из Бердска же приехал к нам Ярослав Ильич Щербатый с супругой на должность главного технолога...».
Потом начали приезжать рабочие, прибыли квалифицированные ребята-сварщики. В книге «Трудные шаги «Прогресса» есть интересный эпизод про одного из них: назначенный курировать сварочные работы, которые производили (как и многое на стройке) заключенные, Анатолий Алексеевич Ботов сам брался за держак, когда видел, что халтурят «несознательные граждане», - и всегда показывал высший класс. Уголовники его очень уважали.     
Словом, в целинные степи вслед за авторитетным руководителем приехало немногим меньше сотни его коллег – лучшие кадры Бердского химического завода. Приезжали специалисты и из других мест: из Курганского завода медпрепаратов, Пензенского, из Омутнянска, Новосибирска, Ленинграда – всем семейным (а брали в основном семейных) сразу предоставляли квартиры. Такой, по примеру с кораблем, подход к делу, в общем-то, и предопределил успешное становление «Прогресса».
Строили - силами Степногорского управления строительства и заключенных – быстро. Достаточно сказать, что от первого колышка, забитого в январе 1971 года на вспомогательной площадке (начали с инфраструктуры), до первой ферментации прошло всего два года.
Первая площадка, разместившаяся на 170 гектарах, образовывала мощный комплекс сельскохозяйственного назначения - по производству биологических средств защиты растений и животных. В этой связи имеет смысл объяснить читателям, почему завод такого профиля был размещен в Казахстане. На огромной территории Советского Союза, объединявшей Среднюю Азию и Казахстан – с доминированием в экономике этих республик сельского хозяйства, не было в 70-ые годы прошлого века системы эффективной защиты растений и животных. И к тому времени уже был печальный факт уничтожения хлопковой совкой (гусеницей) огромных территорий в Узбекистане, засеянных хлопком. В каком-то смысле гусеница породила «Прогресс». Конечно, были и другие основания для строительства центра промышленной биотехнологии в Степногорске, о чем также сказано в воспоминаниях Юрия Николаевича Тимонькина: «Одни предлагали создать этот завод в Средней Азии, в районе Ташкента, где хлопчатник, развитое животноводство… Были аргументы и в пользу Западной Сибири – Омска, Тюмени или даже Кургана… В конце концов чаша весов склонилась в пользу Казахстана, Степногорска, имеющейся здесь мощной строительной базы. Так что расчет был сделан, по моему убеждению, правильный. Что еще нас привлекало в Степногорске, так это наличие энергетики. Минсредмаш энергетический потенциал создал с запасом, с перспективой, и здесь были уже достаточные свободные энергоресурсы. В этом отношении нам крупно повезло: мы начинали строительство не с создания энергетических мощностей, как это обычно бывает, а получили практически все готовое – электроэнергию, воду, тепло, канализацию, что позволило стране сберечь на этом немалые капвложения, а главное – ускорить сооружение завода».
Первая площадка «Прогресса», с уникальными по тем временам технологическими линиями, способными легко переориентироваться на выпуск самой разной микробиологической продукции – в зависимости от потребностей сельского хозяйства, способна была выдавать 10 тысяч тонн средств защиты в год – антибиотиков, аминокислот и премиксов для животных, пестицидов и удобрений для растений.
Одновременно с первой, сельскохозяйственного назначения, строилась и вторая площадка площадью 100 гектаров – как говорили тогда, для спецпроизводства. В книге Э.И. Перова есть глава, которая, будь книга издана хотя бы годами двумя позже, вряд ли бы называлась «Тайны, которых нет». Вся вторая площадка «Прогресса» - от начала строительства ее объектов до производства в них смертоносных штаммов – была долгие годы тайной за семью печатями. Не в моих планах раскрывать читателю те тайны, тем более что всё это давно уже секрет полишинеля: после распада СССР вышло множество откровенных публикаций о производстве в Степногорске сырья для биологического оружия, в 1999 году на английском и в 2003 на русском языке была опубликована книга Кена Алибека (Канатжана Алибекова, до бегства из СССР бывшего в заместителях у Тимонькина и Перова) «Осторожно! Биологическое оружие!», в которой, в частности, говорится о создании в Степногорске штаммов особо смертоносных бактерий. О важности второй площадки для страны, находившейся в состоянии холодной войны с капиталистическим западом, можно было судить даже по такой фразе, бытовавшей на заводе: когда начинает работать вторая площадка, останавливается первая.
Я пишу о Юрии Николаевиче Тимонькине – о жизни незаурядного человека, с именем которого связано создание биотехнологической промышленности в СССР. И мне, конечно же, было интересно узнать, как он оценивает все то, что касалось секретной, второй площадки «Прогресса». Не сразу Юрий Николаевич отвечает мне. Вспоминает об Алибекове, своем заместителе, руководившем разработкой бактериологического оружия на основе туляремии, чумы и сибирской язвы: «Мы догадывались, что он собирается выбраться из СССР. Помню, предлагал я ему новую «Волгу» - один раз, второй, а он все отказывался, говорил, денег нет. Это не было правдой, я понимал, что у него другие планы… Кстати сказать, в книге «Трудные шаги «Прогресса» выдран лист, 201 и 202 страницы, с портретом Алибекова (вероятно, поэтому и книги оказались на чердаке). Алибеков был не единственным, кто бежал отсюда заграницу. Был у нас в институте начальником отдела Пасечник – человек странноватого типа, всем недоволен, всегда ворчал – позже обнаружился в Англии…». Вспомнил Юрий Николаевич и о двух несчастных случаях на «Прогрессе», в институте, когда мужчина погиб, проколов сквозь двойные перчатки палец, когда погибла женщина, не обеспечившая все меры предосторожности во время эксперимента с «тест-объектом» (подопытной обезьяной). После некоторой паузы Юрий Николаевич Тимонькин так ответил мне: «Надо помнить, какое это было время. Нашу страну, СССР, действительно многие за рубежом считали вражеской. Да и биотехнологию, в том числе военного назначения, мы начали с отставанием от запада, от Америки, где все это уже делалось, - во всяком случае так нам внушали. И мы верили… Хорошо, что сегодня нет этого страшного производства в Степногорске. И плохо, что под горячую руку попало мирное производство «Прогресса», с его уникальным оборудованием, универсальной технологией, которую легко можно было перевести на массовое производство необходимых Казахстану бацитрацина (антибиотика для животных), лизина, премиксов (для обогащения кормов), антигельминта (противоглистового аппарата для поросят). Мы не в состоянии сегодня защититься от саранчи, напуганы птичьим гриппом, а ведь со всем этим здесь, в Степногорске, можно было бороться, как в свое время спасли мы Киргизию от массовой гибели птиц во время перелета на перевалах, от обезволошивания овец, кур – препарат сделали, гоммозин, для борьбы с грибком (гоммозовым клещом). Так, на радостях, что одолели клеща, бывший тогда президентом Киргизии Акаев в честь нашей бригады бал устроил… Вот для этого – для защиты растений и животных - нужен «Прогресс». И еще недавно казалось, руководители нашей страны понимали это – предполагали создать в Степногорске парк биотехнологий. Это был шанс и для «Прогресса», и для всего нашего города. Но… не воспользовались...».
…Трудная, «но счастливая» - добавляет Юрий Николаевич – история становления «Прогресса» - это для моего собеседника история тех, кто, как и Тимонькин, посвятил свою жизнь промышленной биотехнологии. И снова Юрий Николаевич называет свое «землячество»: в сообществе этом, кроме уже названных, и А.И. Попов, бывший главный инженер завода, и «размашистый и башковитый» Ю.А. Серов, первый начальник отдела капитального строительства, и И.С. Лебедев, первый главный бухгалтер «Прогресса», и «энергичный, с хорошей закалкой» В.Н. Давыдов, первый главный инженер завода, и Л.А. Бауэр, микробиолог, и Ж.Н. Филитович, бывший главный метролог завода, и В.А. Шиманаев, третий директор «Прогресса», и В.А. Кулигин, А.А. Кот, участники выпуска первой опытной партии энтобактерина, и В.Н. Бугреев, бывший начальник отдела СНОПБ, и «работяга» Б. Бугаенко, работавший главным энергетиком завода, и «неравндушный, ответственный» В.П. Волков, бывший начальник производства аминокислот, и Т.Г. Коробейникова, главный приборист, и В.Ф. Асташев, прошедший путь от рядового механика до начальника производства. И многие, многие другие. В этом списке Тимонькина на особом месте значится Любовь Алексеевна Подкопаева, работавшая заведующей пионерским лагерем при заводе «Прогресс», - вот уже 20 лет Юрий Николаевич и Любовь Алексеевна вместе, в любви и согласии живут. Этот союз испытан на прочность теми двадцатью годами, которые прожил Тимонькин вне Степногорска - ставшего, как оказалось, главным городом всей жизни для моего героя.